Хотя музыкальные веяния сменились не раз, а новые эстрадные звезды восходят десятками, поклонники шансона не изменяют своему вкусу и во все времена актуальна судьба Женщины, поющей шансон – сильной, храброй, отчаянной женщины, идущей сквозь тернии к звездам, любящей и поющей, несмотря ни на что. Одна из них – первая исполнительница бакинского шансона среди женщин — Зара Баку (Зарифа Алиева). Для многих возвращение после долгого отсутствия на сцене Зары Баку, начавшей исполнять шансон еще в 1994 году, стало приятной неожиданностью. А на вопрос, почему она решила вернуться к творческой жизни, Зара отвечает, что, возможно, ее предназначение именно песня, и не просто песня, а городской романс…
– Зара Баку – это сценический псевдоним?
– Да. Как-то давно на музыкальном фестивале в Твери, где мне довелось выступить на сцене, меня начали представлять, как Зара. Мое полное имя — Зарифа — никогда не удавалось произносить правильно (улыбается). Но затем начались выпуски детей "Фабрики звезд" (музыкальный проект Первого канала), участница проекта Зара набрала популярность, стала выступать и на сцене началась путаница – какая именно Зара? Я решила выбрать такой псевдоним, где есть слово Баку, еще раз подтверждая любовь к своей стране.
– Интересно, кто же такая Зара Баку? Какая она?
– Зара Баку – женщина, которая раньше на 80% жила эмоциями, на 10% какими-то утверждениями и плюс еще 10% — фразой "так надо". Сегодня, конечно, многое изменилось. В семье я совсем другая – заботливая мать и, как говорила еще моя мама, "женщина – это не женщина, если она не умеет вязать и готовить" (смеется). Но Зара Баку была и всегда остается женщиной, которая поет. Я пою, когда мне хорошо и когда мне плохо – в любое время года, в любом расположении духа.
Порой, как бы пафосно это не звучало, я называю себя "ангелом, у которого спалили крылья" – жизнь многому научила. А люди, в свою очередь, называют меня "затерянной звездой", но я предпочитаю – "полярная звезда", потому что даже когда на небе нет звезд, полярная звезда светит всегда. Да, пусть холодная, маленькая, но приятная.
– А может, затерянной потому, что вы выбрали не столь популярное в нашей стране для женщин направление музыки — шансон?
– Безусловно (улыбается). Я всю жизнь сталкиваюсь с суждением, что шансон – это подзаборные песни и, к сожалению, нынешнее понимание данного стиля — однотипные песни о зоне, о тяжелой судьбе, об измене любимых, спетые хриплыми, отчаянными голосами. Подобное мнение сложилось во многих странах СНГ, да и жанр теперь считается присущим блатной песне. Но это абсолютно не соответствует действительности. А на самом деле, у жанра абсолютно иной смысл.
Что касается меня, несмотря на то, что исполняю шансон, я не пью, не курю и слово "зона" мне чуждо. За моими плечами – музыкальная школа имени Асафа Зейналлы, где я училась играть на фортепиано, и голос мне ставили под классику. Сказать честно, передо мной раскрывались огромные перспективы, но все сложилось иначе и я не жалею.
Я не из тех, кто поет что попало: пою только то, что чувствую. Шансон и есть тот жанр, в котором можно выразить все свои чувства – и радость, и скорбь, и одиночество. Если слушать мои песни – вы будете со мной либо петь, либо скучать, либо радоваться.
– Наверное, не раз приходилось сталкиваться с вопросом, для кого поете – публика ведь немногочисленная. Да и вообще, зачем поете, ведь мало кто понимает суть?
– Конечно, не раз. Как долго я ломала все эти стереотипы, порой приходилось слышать в спину слова, что неприлично быть единственной исполнительницей шансона женского пола в таком маленьком городе, как Баку, где все друг друга знают. Но пока есть бакинцы, которым это нравится, я однозначно буду петь…
– То есть вы выбрали своего зрителя?
– Я считаю, что если моих слушателей будет даже 1%, я все равно буду петь. Более того, я не могу не петь. Заметила даже, что если долго не пою, то обязательно болею. Да, пусть многие не воспринимают меня всерьез, но меня это не обижает.
Более того, я не могу петь под фонограмму и всегда, будь то пять или шесть часов, я пою вживую. А это, сказать честно, не всем и не всегда удобно (улыбается). Поэтому у меня небольшой круг слушателей, друзей и знакомых. Мне хочется только одного: чтобы, слушая мои песни, люди становились ближе друг к другу, были добрее, не теряли чувства любви и даже прощали…
– Зара, но если в "джазе только девушки", то у нас в Баку в шансоне только мужчины. Как вы себя ощущаете среди них?
– У нас есть такое понятие — "если ты женщина, открой рот и все у тебя будет". Я так не хочу, воспитывалась не так. Я свободолюбивая и всегда говорила, уж простите за грубое выражение: хотите иметь от меня что-либо, ищите меня в музыке. Ведь когда я пою, я живу, и для меня сцена и музыка то же самое, что и признание мне в любви. И тех 30% слушателей, кто после моего выступления подходит и выражает благодарность, достаточно для того, чтобы я была счастливым человеком. А у нас любят эксплуатировать женщин, поэтому мужчинам в мире так называемого шоу-бизнеса выжить легче. Может быть, поэтому я смогла сама подняться до определенной ступени и отойти в тень. Но это жизнь, и всю жизнь человек находится в поисках себя.
– Мне кажется, вы нашли себя и свою музыку.
– Да, я остановилась на шансоне. Сами понимаете, у нашего слушателя добиться популярности сложно. Да и пусть… Главнее всего то, что в этих песнях есть душа. Если по телу пробежали мурашки, я заплакала или засмеялась, значит это мое, значит, это моя песня. Более того, я ведь никогда не подражала, я такая, какая есть. Хотя меня частенько сравнивают с Любой Успенской или Ириной Аллегровой, я в первую очередь бакинка и горжусь этим.
Иногда спрашивают, почему я не пою на азербайджанском языке. Пела, даже подпевала пару песен на турецком языке, но на русском все звучит иначе. Все остальное не мое…
– Может, потому что у вас приоритеты другие, есть свои жизненные принципы…
– Тоже верно. Может быть, если бы я ставила на первый план финансовые моменты, то была бы сегодня достаточно обеспеченной. Но я рада, что я другая и каждый день могу выбирать – петь то, что нравится мне, а не по указке.
– Значит в мир шоу-бизнеса вы ни ногой?
– С волками жить – по-волчьи выть (смеется). Мне пару раз пришлось столкнуться с этим грязным миром, в котором, грубо говоря, меня использовали. Я не люблю, когда человека обманывают. Посмотрела, натерпелась (улыбается). Но что ни делается, все к лучшему, тем более что жизнь – бумеранг, и все возвращается к этим же людям.
Сегодня я в поиске хорошего продюсера, которому важнее будет исключительно мое творчество. Мне никогда не хотелось превращать свое творчество в конвейер или станок заработка денег. Такая я… Признаюсь даже, что за 25 лет пребывания в мире музыки я так и осталась белой вороной, которую сложно понять и принять со всеми жизненными принципами. Антиквар, так сказать (улыбается).
– Вот слушаешь вас и думаешь: а на что же выживать, исполняя шансон?
– А я одно время выживала за счет праздников – очень люблю детские корпоративы, которые и вела. Каждый раз открывала для себя новую Зару, ведь дети – самый благодарный зритель. Кстати, часто занималась благотворительностью – ездила с выступлениями в детские дома, организовывала праздники, так и жила этим. Сегодня, не скрываю, трудно… Но я могу быть голодной, только не без музыки.
– О чем же мечтает Зара Баку?
– Моя мечта – это большой концерт, на который соберутся люди, умеющие слушать душой. И мне не страшно, если даже не соберется зал…
Все равно, я уверена, если меня не будет, мои песни будут слушать. Вот Кати Огонек нет в живых около десяти лет, а песни до сих пор в тренде, до сих пор слушают. Признаюсь, в моей жизни просто не хватает людей, которые носили бы меня на руках, устремляли бы ввысь, когда наступала апатия, неуверенность или депрессия. А я ведь просто женщина – женщина, которая поет.
