Александра Зуева, Sputnik Азербайджан
Европейский союз (ЕС) накануне одобрил санкции против Турции в связи с разведкой месторождений углеводородов в исключительной экономической зоне (ИЭЗ) Кипра. О том, как это скажется на Турции и какого развития ситуации предположительно можно ожидать в регионе, Sputnik Азербайджан рассказал российский политолог, профессор Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" Дмитрий Евстафьев.
- Какое развитие может получить ситуация в Средиземноморье?
- Не все в регионе зависит от Турции и ее президента Реджепа Тайипа Эрдогана. Так, вектор напряженности в Средиземноморье постепенно смещается в направлении Северной Африки и это связано с новой волной миграции из Африки. А с учетом ситуации в Сирии эту тенденцию следует считать объективной и среднесрочной.
Возобновление же миграционного потока с "турецкого" направления в масштабах 2015 года пока выглядит маловероятным даже при искусственном стимулировании. В связи с этим сомнительно, чтобы Эрдогану в таких условиях подобный новый всплеск был бы в принципе нужен – он не просто не решит стоящих перед ним задач, но и усугубит кризис в отношениях с Европой. Да и в целом турецкому лидеру, напротив, нужна относительная стабильность "его" (условно, конечно) сектора Средиземноморья, поскольку он заинтересован в реализации на своих условиях целого ряда крупных газовых проектов.
Политолог: санкции ЕС не скажутся на экономике Турции >>
Другой вопрос, что вокруг газовых месторождений в Восточном Средиземноморье, которые Эрдоган рассматривает как "турецкие", уже возникла значительная военно-силовая напряженность. Пока не очень понятно, каким образом Анкара собирается привлекать под них внешних инвесторов, но усугублять ситуацию явно не в интересах турецкого лидера. Зато глубоко в интересах греков и греков-киприотов, которым нужна защита своей экономической зоны.
Так что предположу, что тенденции в Средиземноморье начнут распадаться на два принципиально различных по своей природе очага нестабильности: первый - все то, что мы уже видели в последние 4-5 лет в Западном Средиземноморье, и второй - следующая фаза происходящего, которой может стать возникновение феномена "каботажного пиратства", что будет на самом деле очень серьезным вызовом для ЕС.
Феномен "неоалжирских пиратов" (алжирско-ливийских салафитов-контрабандистов), как в романах про Анжелику, выглядит смешно только на бумаге. На деле это будет важный и острый вызов безопасности Евросоюза. А также относительно новый очаг напряженности, в основе которого лежит столкновение экономических интересов в Восточном Средиземноморье, возникший в результате амбициозных действий Турции и ряда других стран, и который может оказать давление на турецкую сторону, особенно если НАТО и США возьмут курс на политическую конфронтацию с Анкарой.
- Какой сегодня видится ситуация внутри самой Турции?
- Прежде всего хотел бы отметить, что для Эрдогана ключевыми являются вызовы, связанные с внутренней политикой и собственным политическим выживанием. Ситуация для него внутри страны остается крайне непростой, начинает формироваться некая новая оппозиция, которую уже нельзя просто нейтрализовать, обвинив в прогюленовской ориентации. Новая оппозиция, фокусирующаяся вокруг мэра Стамбула Экрема Имамоглу, это нечто существенно более серьезное, нежели все попытки противостоять турецкому лидеру, которые мы видели в последние восемь лет.
Хотя бы поэтому Эрдоган будет искать любые варианты, чтобы компенсировать свои внутриполитические сложности. И если он посчитает, что антиамериканизм и антиевропеизм здесь помогут, он будет использовать и этот фактор, как минимум в пропаганде.
Диалог о братских отношениях прервался – эксперт о шагах ЕС против Турции >>
Попытка использовать внешнеполитические маневры во внутренней политике понятна - перспективы экономического "прорыва" у Турции сейчас очень сложные и обострение с Западом, прежде всего с Европой, вносит определенный вклад в данную ситуацию – европейский рынок для Анкары более чем критичен, а главное - критичен доступ к инвестиционному капиталу.
С другой стороны, особенность политики Эрдогана заключается в том, что он всегда рассматривал внутреннюю политику в увязке с внешней. Но теперь ситуация еще более обострена: турецкий лидер, как минимум, обозначил возможность коренного разворота внешней политики страны.
Но на деле, если смотреть на ситуацию объективно, такой внешнеполитический разворот отражает новые реалии внутриполитической ситуации в стране. Той Турции, которая хотела быть европейской страной на Среднем Востоке и стремилась вступить в ЕС любой ценой; той Турции, которая зачастую насильственно продвигала внутри собственного общества европейские ценности и модели поведения, уже нет. И рано или поздно, это должно было выразиться во внешнеполитическом развороте.
Турция уже привыкла к подобному отношению – политолог о санкциях ЕС >>
Другой вопрос, что ранее Эрдоган рассчитывал, что сможет играть роль индивидуального центра силы на Ближнем и Среднем Востоке, в том числе и опираясь на благожелательность США. Теперь таких возможностей нет и приходится изображать готовность к коалиции.
Поэтому я бы не переоценивал стратегическую значимость сегодняшних маневров Эрдогана и Турции – нынешнее положение вещей сложилось во многом ситуативно, хотя и не случайно. Оно так же ситуативно, но неслучайно может измениться. Например, если Трампа не изберут на второй срок.
Хотя лидер ЛДПР Владимир Жириновский и правильно оценил вектор развития ситуации: стремление Турции к самостоятельности объективно оттолкнет ее от ЕС и заставит искать политического, а, как минимум, пропагандистского сближения с Россией. Но стратегический масштаб и вектор этого разворота пока не понятен.
Не будем забывать также, что турецкий лидер уже доказал свою способность менять позицию и риторику в сжатые сроки и пока это ему сходило с рук. Почему бы ему не попытаться вновь совершить подобный кульбит?
- Можно ли предположить, что Турция, с учетом недавнего визита Эрдогана в Пекин, действительно сближается с Россией и Китаем настолько, что может интегрироваться в эти союзы?
- Это вполне естественная реакция страны, которая пошла на конфронтацию с США, - искать поддержки в Пекине и получить ее, хотя бы и в демонстрационном варианте. Для Турции такая поддержка очень нужна, для Пекина хоть и ненадежный, но союзник, находящийся в пространстве проекта Великого Шелкового пути, тоже лишним не будет.
Все-таки Турция – одно из ключевых геополитических пространств для китайского продвижения на Запад. И вряд ли Турция и турецкое руководство окажутся настолько же неподатливыми, как российское в 2014–2015 годах – ситуация у Эрдогана такова, что Пекин может многого добиться недорого, хотя и не совсем даром.
Турции критически важен доступ к инвестиционному и оборотному капиталу и насколько Пекин готов его предоставить, несмотря на недовольство Вашингтона, создавая еще один сложный спорный пункт в торговой войне, большой вопрос.
Но с геополитической и геоэкономической точки зрения, экономическая "игра" с Турцией для Китая стоит свеч. Особенно учитывая, что для США не совсем логично и благоприятно сейчас, накануне серьезных событий вокруг Ирана, делать из политики Турции фокус конфронтации.
Политолог: США желают видеть во главе Турции своего ставленника >>
Поэтому усиления влияния в Турции Пекин вполне может добиться в своем любимом стиле – через "вползания" в ключевые сегменты экономики, хотя вряд ли Эрдоган позволит китайской стороне действовать в "тишине". Ему как раз нужна максимальная огласка и по внутри-, и по внешнеполитическим соображениям.
- Какова вероятность создания тройственного союза Китай-Россия-Турция? Нужны ли стороны друг другу настолько, чтобы стать чем-то большим, чем просто партнерами?
- Вероятность такого союза минимальна. Это связано с противоречивостью интересов трех государств и отсутствием базовой платформы, на которой эти интересы могут быть гармонизированы. Однако характер политических процессов и общее понимание неизбежности реструктуризации Ближнего и Среднего Востока толкают все три страны к ситуативному взаимодействию и взаимопониманию.
В упомянутой вами "триаде" не хватает еще одного государства – Ирана - и это очень важно для понимания целей Китая, России и Турции и возможных противоречий между ними. Иран и ситуация вокруг него до известной степени фокусируют общие интересы этих трех государств.
И Анкара, и Пекин, и Москва прекрасно понимают, что если США удастся запустить механизм реструктуризации региона (даже не обязательно по модели переформатирования его в "Большой Ближний Восток") в режиме "полууправляемого хаоса", то именно они станут главными проигравшими, а Турция и вовсе может утратить не только политическое влияние и распрощаться с мечтой о региональной гегемонии, но и территориальную целостность.
Политолог: правящая партия Турции нуждается в реформах >>
Все три государства понимают, что им нужно избежать крайних вариантов силового решения по Ирану, хотя, будем циничны, ограниченные силовые действия против Тегерана ни одному из этих государств прямой угрозы не несут. Все три государства заинтересованы в том, чтобы в Прикаспии возник полноценный центр экономического роста, но здесь уже начинаются противоречия относительно того, кто будет управлять и гарантировать устойчивость такого центра.
Это показывает нам всю сложность механики взаимодействия Китая, России и Турции: наличие безусловных общих тактических интересов, вытекающих из различных геополитических и геоэкономических логик при различии стратегических подходов - вплоть до прямой конкуренции.
Кстати, если Иран напрямую включить, интегрировать в эту коалицию, чего пока не происходит, в том числе и в силу позиции Эрдогана - конфигурация может стать несколько более устойчивой и получить стратегическую перспективу. Ситуативный союз превратится в коалицию, которая вполне способна переформатировать Ближний и Средний Восток без США.
- Как вы расцениваете ситуацию вокруг поставок С-400? Стоит ли ожидать, что давление США в какой-то момент настолько усилится, что Турция пойдет на сближение с американцами?
- Ситуация с С-400 политически завершена и в США это уже явно понимают, что и подтвердило заявление американского лидера Дональда Трампа о виновности Обамы (читай – демократов-глобалистов) в ее возникновении в принципе.
Эксперт: положение внутри и вокруг Турции может усложниться >>
Дальше, конечно, возможны разные варианты. Возможно помещение комплексов на хранение, попытка их вернуть под предлогом ненадлежащих характеристик и качества, или даже передача третьей стороне под тем или иным предлогом. И хотя это выглядит совсем невероятно, но политически ситуация отыграна и все это понимают.
Теперь главным вопросом становится, что будет дальше и станет ли эта ситуация единичным эпизодом (как в свое время поставки российских ЗРК в Грецию) или повлечет политический и, что самое главное, экономический "снежный ком", то есть, "ответные решения", которые расширяют пространство кризиса в отношениях Турции и Запада.
Надо сказать, что здесь почти всё зависит от Запада, а не от Эрдогана, - именно Запад и прежде всего США должны первыми остановиться, если хотят сохранить Анкару в своей орбите. Но если "коллективный Запад" не остановится, а, напротив, будет раскручивать маховик давления на Турцию и Эрдогана лично (очевидно, что для западных политиков кризис в отношениях с Турцией глубоко персонифицирован), то это для нас также будет очень важным сигналом: это покажет, что Запад в целом готов к смене модели присутствия на Ближнем и Среднем Востоке.
Со всеми вытекающими из данного вывода последствиями – сценарий переформатирования региона через "слабоуправляемый хаос" начнет уже откровенно прорисовываться сквозь пелену политической риторики.
