Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер 13 сентября в ходе своего выступления с программной речью в Европарламенте в Страсбурге исключил членство Турции в Европейском союзе (ЕС) в обозримом будущем. О том, как будут далее складываться взаимоотношения Турции и ЕС, Sputnik Азербайджан побеседовал с российским политологом, профессором Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" Дмитрием Евстафьевым.
- Насколько, в принципе, вероятно вступление Турции в ЕС?
— Этот вопрос скорее всего закрыт "всерьез и надолго". Но для Анкары встает другая задача — интеграции в некую новую экономическую систему, которая позволит реализовать накопленный геоэкономический потенциал.
После провала "сирийского проекта" Эрдогана Турция вряд ли сможет претендовать на то, чтобы быть доминирующим центром такой экономической системы.
Но если Анкаре удастся присоединиться к динамичной геоэкономической коалиции и монетизировать этот эффект, то лет через пять-семь вновь встанет вопрос об отношениях с ЕС в условиях новой экономической и политической многовекторности для Турции.
- Что сегодня происходит в отношениях с Турцией и ЕС (в частности с Германией)?
— В Евросоюзе не уловили момент, когда Турция в своей антиевропейской пропаганде вышла за рамки "торговли по частностям" касательно условий вхождения в ЕС.
Как минимум до весны 2017 года в ЕС считали, что действия Эрдогана — это всего лишь торговля. А он уже некоторое время в принципе ставил вопрос о новом статусе Турции в отношениях с ЕС и степени влияния, которую Анкара будет иметь в них.
Теперь приходит понимание ситуации, а с ним и разочарование партнером. Но со стороны это выглядит, как поражение ЕС.
- Какова позиция Москвы в этом вопросе?
— Москве в данном случае важны два обстоятельства. Первое: предсказуемость политики Турции, особенно с точки зрения миграционных отношений с ЕС. Второе: участие Евросоюза хотя бы в качестве нейтральных наблюдателей в астанинском процессе.
С этих двух точек зрения Россия не заинтересована в обострении отношений между Турцией и ЕС. Однако реальность такова, что Москва не сможет выступать полноценным посредником.
