Начало: Великие смуты последних 400 лет в России объединяет одна особенность >>
Едва появившись на телеэкранах, Раиса Максимовна вызвала стойкое раздражение, а затем и неприкрытую неприязнь у большинства населения всего Советского Союза. Людям на самом деле казалось, что она слишком часто меняет наряды, слишком настойчиво "лезет в кадр" и слишком много и медленно говорит. Менторской преподавательской манеры провозглашать прописные истины ей тоже не прощали.
"Ее активность, роскошные туалеты – все это было слишком вызывающе, – считает историк Рой Медведев. – Горбачева своим поведением вредила и своему супругу – раздражение народа перекидывалось и на него".
Впрочем, претензии к одежде – не единственные, предъявляемые Раисе Максимовне. Валерий Болдин пишет в своей книге о том, что КГБ по просьбе жены первого руководителя страны подбирало ей штат прислуги, который должен был состоять из молчаливых работящих женщин не моложе и не привлекательнее самой Раисы Максимовны.
До эпохи Горбачева с женами президентов, премьеров, королей и других высокопоставленных лиц, приезжающих с визитами в СССР, как правило, встречалась Валентина Терешкова. Она умела найти общий язык с любым человеком. Говорят, положение лидера и авторитет Терешковой не понравились Раисе Максимовне. Эти функции стала выполнять только она – в центре внимания должна находиться, конечно же, первая леди.
Раиса Горбачева открыто подражала первой леди США Нэнси Рейган. Даже старалась перенять взгляд Нэнси, направленный на мужа. Но никак не получалось. Если во взгляде первой дамы Америки, которым она все время одаривала Рональда Рейгана, читалась восхищенная обеспокоенность, то взгляд Раисы Максимовны выражал тревогу пионервожатой за своего воспитанника. В советской печати отношения этих двум дам преподносили как очень дружеские. На самом деле все обстояло совсем иначе. Вот, что пишет в своей книге "Язык мой — друг мой" переводчик Хрущева, Брежнева и Горбачева Виктор Суходрев: "Раиса Максимовна постоянно сопровождала мужа в его частых поездках и за рубеж, и по городам нашей страны, причем не только сопровождала, но и проявляла активность: подавала реплики, высказывала непререкаемые суждения во время тех или иных встреч, без конца меняла наряды. Особенно это бросалось в глаза в ходе встреч с женами зарубежных руководителей. Раиса Максимовна, будь то дома или за рубежом, "командовала парадом", часто вызывая естественную неприязнь своих визави — так, например, знаменитыми стали ее стычки с супругой Рональда Рейгана Нэнси.
В дни пребывания Горбачева в Вашингтоне был запланирован осмотр Раисой Максимовной Белого дома. Экскурсоводом выступила его тогдашняя хозяйка — Нэнси Рейган, но когда Нэнси показывала своей гостье Белый дом, Горбачева, которая еще в Москве изучила описание резиденции американских президентов, постоянно ее перебивала: да-да, я знаю — Голубая гостиная в таком-то году была такой-то и т.д. Конечно, все говорилось хорошо нам знакомым менторским тоном, и Нэнси это доводило просто до бешенства.
Когда Рейган приехал в Москву, Нэнси выразила желание посетить Третьяковскую галерею, причем просила провести ее только по тем залам, где выставлены иконы. Раиса Максимовна и на сей раз подготовилась — приехала в Третьяковку раньше Нэнси. Надо сказать, что обычно супруга генсека на такие мероприятия опаздывала – из-за нее опаздывал и сам Горбачев. Теперь же, ожидая приезда Нэнси, Раиса Максимовна решила пообщаться с журналистами. Подъехала Нэнси, но Раиса Максимовна так разошлась, что уже не могла остановиться, хотя ей, несомненно, следовало оказать внимание гостье. Лишь спустя некоторое время она повернулась к ней и кивком поприветствовала, а потом, завершив свою "лекцию", заявила, что вот, дескать, я закончила, а теперь пошли смотреть (выглядело это настолько вызывающе, что стало предметом многочисленных комментариев в зарубежных СМИ). Нэнси отреагировала не менее агрессивно: вы, мол, поговорили — дайте и мне сказать… В таком духе и проходили почти все их встречи…".
Раиса Максимовна довольно часто, вполне зримо оттесняла своего мужа. Иногда это желание подчеркнуть, "кто в доме хозяин", было явно демонстративным. Так, Андрей Грачев в одной из своих книг, посвященных тому периоду, вспоминал эпизод на приеме у королевской четы Испании: "Горбачев с королем и другими важными гостями беседовал в одном конце зала, Раиса с королевой Софией — в другом. Неожиданно Раиса Максимовна поворачивается к королеве спиной и заводит беседу с одной из посольских дам. Королева растеряна, пытается подойти к ней то справа, то слева, но та искусно подставляет спину.
Королева осталась одна и, резко развернувшись, перешла к другой группе приглашенных. Но на этом эпизод не закончился. В конце приема, когда Горбачев с королевской четой уже стояли на ступеньках, чтобы покинуть дворец, его супруга опять задержалась, продолжая светскую беседу. Неприятная пауза длилась несколько минут. Наконец, Горбачев не выдержал и позвал: "Раиса Максимовна, поднимайтесь к нам". Она даже не повернула головы и продолжала беседовать. Тогда Горбачев повторил более резко: "Раиса Максимовна, мы все ждем!" Только после этого непокорная супруга, наконец, подчинилась".
Михаил Горбачев неустанно говорил и говорит о высокой образованности и аристократизме Раисы Максимовны. Ну, что касается аристократизма, то высказывания деревенского парнишки из Ставропольского края можно понять. Ощутив еще в свои первые встречи высокомерие и недоступность юной Раи Титаренко, он, привыкший к простым отношениям с девчатами, истолковал сию холодность как высшую форму аристократизма и пронес это через всю жизнь. Что касается ее кремлевской жизни, то известны многие случаи, когда ее, вероятно думающей, что она будет неотразима в Москве, точно так же, как и в Ставрополье, одергивали в довольно резкой форме кремлевские дамы со стажем. Особенно в этом усердствовала Галина Брежнева, чего, как показало время, Раиса Горбачева не забыла и не простила.
Образованность Раисы Максимовны вызывает еще большее сомнение. Все мы знаем, как в советское время можно было получить научные звания. А в истинных знаниях Горбачевой можно было весомо усомниться. Достаточно вспомнить печально известное интервью, где она со свойственным ей менторским тоном на весь Советский Союз утверждала о важности дружбы "между советским и армянским народами".
Супруга президента СССР выступала в глазах мировой общественности как "посланница мира". Мировые СМИ отмечали также ее решительную поддержку замыслов Горбачева. Оно и понятно, ведь все эти замыслы благополучно разваливали огромную и некогда всесильную державу.
Амбиции у Раисы Максимовны с годами все более увеличивались. И даже после того, как ее супруг перестал быть президентом.
Как с такими амбициями можно было жить дальше, каждое мгновение, ощущая, что потеряла огромную власть? Мучило не то, что была развалена огромная держава, а что безвозвратно потеряна вот эта самая манящая, сладкая власть, дающая право на всякого рода почести, до которых ох как охоча была Раиса Максимовна.
События, произошедшие во время их пребывания в Форосе, ощутимо подействовали на нее. Она сильно испугалась, и страх был такой силы, что зримо отразился на ее здоровье. Мы помним, как она спускалась с трапа самолета по возвращении в Москву. Панический страх в глазах сочетался с некоординированными движениями. После этого она достаточное время находилась в психологической прострации.
В своей книге "Жизнь и реформы" Михаил Сергеевич писал, что жена два месяца болела: сказались последствия Фороса и последующих событий в стране. По некоторым сведениям, известно, что в Форосе Раиса Максимовна перенесла инсульт, вызвавший паралич руки и половины лица. Наверное, именно этим объясняется легкий уход Михаила Горбачева с политической арены. Без ее советов, без ее участия он просто не знал, что делать. Смута, зачинателем которой он при большом и непосредственном участии своей жены невольно стал, набирала силу.
После полудобровольной отставки Горбачева его супруга исчезла из поля зрения широкой общественности. Горбачевы жили на даче, которую российское правительство предоставило президенту СССР в пожизненное пользование. Можно предположить, что испытывала эта амбициозная женщина, в один момент потеряв влияние и неохватную власть. Горбачева умерла от лейкемии – рака крови, когда ей было 67 лет. Последние месяцы своей жизни она провела в Германии, в клинике Вестфальского университета под наблюдением профессора Томаса Бюхнера, одного из ведущих гематологов и онкологов Европы.
Получив страшное известие, Горбачев все утро провел в своем номере, приходя в себя и решая, что делать дальше. Вероятно, самым тяжелым для него в последние дни стало то, что Раиса Максимовна была без сознания, и он не мог перемолвиться с ней хотя бы словом.
Любовь — великое чувство. Но можно ли понять правителя огромной державы, который чувство любви к женщине ставил выше интересов государственных? Который до сих пор ни единым словом не обмолвился о том, что признает свою вину в чудовищных преступлениях против своего же народа во время своего правления и наконец — в развале СССР, но зато считает, что на нем есть определенная часть вины в смерти горячо любимой супруги.
"Я не трогал, да и сейчас почти не трогаю кабинет, каким он был при Раисе, – признается Михаил Сергеевич. – У нас была большая комната, разделенная стеной. В одной части работал я, в другой – Раиса Максимовна. Когда я наконец пришел в себя, то обнаружил, что стол, подоконники в ее кабинете – все в бумагах.
Она начала работать над книгой. Я нашел план этой книги. Тридцать три главы. И красной ручкой написано название: "О чем болит сердце". Я начал смотреть, листать, и, Боже мой, почувствовал, что, наверное, есть моя вина в том, что она ушла из жизни. Так нагрузить испытаниями человека впечатлительного, очень ответственного, ранимого несправедливостью…"
Вселенной для Михаила Горбачева была любовь к Раисе, ей и только ей он поклонялся и служил, а не своей огромной и славной державе и великому народу. Можно ли это понять? Понять можно многое и это в том числе. Оправдать нельзя.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
