БАКУ, 9 янв — Sputnik. Между Ираном и Саудовской Аравией разгорается серьезный конфликт, дипотношения разорваны, а сами страны не прекращают выражать недовольство в адрес друг друга, и все это происходит на фоне сложной обстановки в регионе. Чем это грозит и как происходящее может отразиться на Азербайджане, Sputnik постарался выяснить в беседе с российским политологом, востоковедом Игорем Панкратенко.
- Между Ираном и Саудовской Аравией разгорается серьезный конфликт, к разрыву дипотношений с ИРИ присоединились Судан, Бахрейн и Сомали. Уже сегодня среди экспертов бытует мнение, что ошибка Эр-Рияда может привести к проблемам для СА. Что Вы думаете по этому поводу?
— Знаете, меня умиляет это выражение — "разгорается серьезный конфликт", которым оперируют журналисты и так называемые "сетевые аналитики". Замечу попутно, что в эти дни я с восторгом узнал о том, какое, оказывается, огромное количество людей – и в интернете, и масс-медиа – являются специалистами по суннито-шиитским отношениям вообще и ирано-саудовским в частности, как дерзок полет их мысли и сколь фееричны они в своих прогнозах. Впрочем, мы несколько отвлеклись…
Конфликт между Эр-Риядом и Тегераном возник не вчера, и даже не позавчера. И при шахе отношения были, мягко говоря, не самые благополучные, а уж после Исламской революции в Иране и началась та самая региональная "холодная война", которая непрерывно, то затухая, то вспыхивая с новой силой, продолжается до сегодняшнего дня. И нынешние события, связанные с казнью Нимра ан-Нимра – лишь один из эпизодов этой войны.
Причем, то, что ирано-саудовское противостояние "холодное" — совсем не означает, что оно происходит только в политической плоскости. Сирия, Ирак, Йемен – это территории, где два государства ведут полноценные прокси-войны, поддерживая ту или иную сторону конфликта. А если прибавить к этому поля сражений "тайной войны", где жестко и не стесняясь в средствах работают разведки, то ареал непрерывного, длящегося уже тридцать с небольшим лет, ирано-саудовского противостояния расширится от Йемена и Восточной провинции саудовского Королевства до пакистанских границ.
И в этом противостоянии есть одна "изюминка": как бы жестко не противостояли стороны, какими бы заявлениями они не обменивались, какие бы недружественные шаги они не предпринимали – всегда есть красная линия, которую ни Тегеран, ни Эр-Рияд не переступают. Я имею в виду прямое военное столкновение. Этому есть целый ряд причин, говорить о них можно долго, но ограничимся констатацией – события января нынешнего года не носят того апокалиптического характера, который им пытаются придать в комментариях и прогнозах.
Что касается проблем для Королевства… Вот уже несколько лет по Интернету гуляет миф о том, что династия обречена, что вот-вот Саудовская Аравия развалится – ну и так далее. Да, действительно, у Эр-Рияда сейчас много проблем. Но сегодня те, кто пришел к власти после смерти короля Абдаллы, начали работать над серьезной модернизацией страны. Об этом мало пишут, но работа над тем, чтобы вписать Королевство в современные реалии – в том числе и в низкие цены на нефть – идет активная. И демонстративная и достаточно провокативная казнь Нимра ан-Нимра – тоже в русле этой модернизации, как бы парадоксально это ни звучало.
- Казнь шиитского проповедника могла быть продуманным шагом?
— Безусловно. Начнем с того, что смертный приговор был вынесен ему еще в 2014 году, после того, как он уже почти три года провел в заключении. Кстати, именно пребывание его в заключении, те пытки и страдания, которые он там претерпел, его голодовки и протесты, смерть его жены – все это сформировало его как моральный авторитет для шиитов, проживающих в монархиях Залива, сделало его, условно говоря, своего рода шиитским "Мартином Лютером Кингом", или шиитским "Махатмой Ганди", если хотите.
Что примечательно, во-первых, Нимр ан-Нимр не был проиранским деятелем, во-вторых, он отвергал насилие как способ борьбы за гражданские права. Это – отсутствие проиранской ориентации и стремление к ненасильственному протесту — вообще было тенденцией шиитских выступлений в монархиях Залива периода "арабской весны", достаточно вспомнить граффити на стенах в Бахрейне: "Наша родина не в Иране, а здесь! Решение – в конституции! Нет шиитов и суннитов, мы все – исламская нация!" И именно ан-Нимру принадлежат слова: "Голос народа громче свиста пуль", и "Если мы увидим на нашем собрании человека с оружием – мы скажем ему: "Уходи! Здесь собрались те, кто не намерен проливать кровь мусульман".
То есть, у саудовских властей был вполне осознанный выбор: либо использовать авторитет Нимр ан-Нимра для диалога с шиитами, для запуска процесса предоставления им статуса равноправных граждан, либо принести его в жертву тем суннитским фундаменталистам в Королевстве, которые обвиняют династию в отходе от традиций, в участии в западной коалиции против "Исламского государства", в проведении общественных преобразований вроде допуска к выборам женщин и разрешения им водить автомобиль. Как видим, был выбран второй путь, поэтому казнь ан-Нимра – это недвусмысленное послание саудовским фундаменталистам: "Не беспокойтесь, модернизация имеет свои границы и ваших ценностей не оскорбит".
Столь же просчитана была и реакция Ирана. Да, это откровенная пощечина Тегерану, да, это серьезный удар по тому же президенту Рухани, по клану Рафсанджани, которые выступали за "разрядку" напряженности с саудитами. Но Эр-Рияд показал, что ему эта разрядка совершенно не нужна. И, кроме того, попытался загнать Тегеран в угол. Если иранцы отреагируют с максимальной жесткостью – летят под откос Венские соглашения, поскольку тут же вмешаются США. Если промолчит – получат огромные репутационные издержки.
Так что, казнь ан-Нимра – вполне обдуманный шаг, вполне просчитанное политическое жертвоприношение.
- Чего стоит ждать региону сегодня в рамках сближения Турции и СА, а также в свете недавнего визита Эрдогана в Эр-Риад?
— Не стал бы придавать визиту Эрдогана в Эр-Рияд слишком большого значения, искать в нем признаки некоего геополитического разворота Турции. Если кто еще недопонимает, то поясню – нынешняя Турция есть классическое выражение принципа "нет постоянных друзей и постоянных врагов, постоянны только национальные интересы". Эрдоган и его команда – они ни прозападные, ни прокакие-то еще. Они протурецкие, какими и должны в общем-то быть представители нормальной национальной правящей элиты.
Нынешняя ситуация для Анкары крайне выгодна. Турция, Иран и Саудовская Аравия – три государства, стремящихся к региональному лидерству, пусть и предлагаемые ими модели диаметрально противоположны. А что может быть выгоднее для третьей стороны, если два его соперника сцепляются в схватке?
Эрдоган – один из самых талантливых и успешных региональных политиков. К нему можно по-разному относиться, но это действительно величина. И у меня нет никаких сомнений, что выгоды для Турции из возникшей ситуации он выскребет до дна, соберет все возможные бонусы и в экономическом, и в политическом плане, да еще и решит ряд проблем во взаимоотношениях с третьими странами, с теми же США.
- Какой будет реакция, а может даже роль Москвы во всем происходящем? Есть ли вероятность того, что данный конфликт сблизит Тегеран и Москву?
— Россия, в общем-то, намекает, что может выступить посредником. Но это вряд ли, поскольку рычагов воздействия на монархии Залива, и тем более, на саудитов, у нее нет. Более того, отношение саудитов к Москве немногим, употреблю такое дипломатичное выражение, лучше, чем к Тегерану. Как я уже говорил в одном из интервью, затаенная мечта Эр-Рияда в отношении России и Ирана незатейлива – чтоб они обнялись и утопились. Так что Москве с миротворчеством в данную ситуацию лучше не встревать, а то может неудобно получиться.
Что же касается сближения Москвы и Тегерана, то здесь вот какое дело – оно зависит не от желаний Москвы, а от того, как будут развиваться отношения России с США и Евросоюзом. Антиамериканизм и антизападничество нынешней российской элиты – они для "внутреннего" пользования. Вовне посылается иной сигнал – "давайте помиримся". Ну, для убедительности иногда добавляется, что "иначе хуже будет". Так вот, если одним из условий примирения с США и ЕС будет охлаждение отношений с Тегераном – как вы думаете, какой выбор сделает Москва?
- Как может отразиться все происходящее на Азербайджане? Ведь, по сути, и Москва, и Иран, и Турция, так или иначе, являются его союзниками. Чью сторону в этом конфликте может занять Азербайджан?
— По поводу стороны, то ответ здесь однозначен – азербайджанскую. Только взвешенный и предельно прагматичный подход обеспечит Баку максимальные преимущества от того, что он тесно связан с этими странами. Звучит цинично, но политика вообще штука циничная.
И вот что еще хотел бы заметить в этой связи – цель внешней политики заключается не в поддержании союзнических отношений, конфликтах и трансляции различных идеологических лозунгов и фантазийных конструкций. Все это – инструмент для решения главной задачи: обеспечения безопасного и устойчивого внутреннего развития страны, повышения благосостояния населения и так далее. Только это – единственный критерий оценки эффективности внешней политики, а не количество громких заявлений, проведенных саммитов и подписанных меморандумов о "стратегическом партнерстве".
- Если отойти от религиозных вопросов: сегодня Бахрейн и ряд других стран прекратили авиасообщение с Ираном. Может ли идти речь о закрытии границ для передвижения населения этих стран? Не повторится ли история двух Корей и не окажутся ли народности, имеющие много общего, разобщенными?
— Не думаю. Границы на Востоке – вещь достаточно условная, а уж если дело касается хаджа и паломничества к шиитским святыням, то никто не в состоянии их закрыть. Плюс – торговые отношения, поскольку ряд стран, снизивших уровень дипломатических отношений с Тегераном, достаточно неплохо на связях с ним зарабатывают, и мне как-то не верится, что саудиты оплатят им издержки в полном объеме. Солидарность – это конечно, красиво и благородно, но и экономическая жизнь не закончилась.
Да, ограничения введены, они некоторое время продержатся, но затем все это вернется в исходное состояние – не в первый раз такое случается. Сегодня, 9 января открывается саммит Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), по его итогам можно будет достаточно уверенно говорить и о сроках вводимых ограничений в отношении Ирана, и о серьезности в намерениях их поддерживать.
