БАКУ, 15 дек — Sputnik. Фархад Бадалбейли триумфально выступил на концерте в Москве за две недели до своего семидесятилетнего юбилея. Пианист играл вместе с Академическим симфоническим оркестром Московской филармонии.
Со сцены звучали азербайджанские мотивы, европейская классика и джаз. Корреспондент Sputnik побывал на концерте в зале имени Чайковского и пообщался с музыкантом.
Минуты перед стартом
Звенят звонки, зал заполнен неравномерно, процентов на шестьдесят. Из-за сцены звучат еще не увязанные между собой обрывки партий. Бесплотный голос просит соблюдать пожарную безопасность и выключить телефоны.
Оркестр – все в черном и белом — заполняет сцену и вооружается инструментами. Музыканты на пробу берут несколько протяжных нот. Банкетка перед роялем пока пустует.
Выходит конферансье и приглашает выступить посла Азербайджана в России Полада Бюльбюль оглы. Концерт организован по его инициативе.
Начинается десятиминутная "закуска". Зрителям рассказывают о заслугах пианиста — сначала посол, потом музыковед Жанна Дозорцева. Она сравнивает звучание Бадалбейли с каскадами воды и мириадами брызг.
"Есть три аспекта, которые определяют, большой перед вами музыкант или так себе. Во-первых, это чувство стиля, способность понять характер творца музыки. Во-вторых, техническая безупречность. В-третьих, красота звука. Фархад обладает всеми этими качествами", — сообщает музыковед.
После разговорной прелюдии выходит виновник торжества.
Азербайджанский блок
Первый номер программы — концерт для фортепиано с оркестром на арабские темы, авторы — Фикрет Амиров и Эльмира Назирова. Звучит будто саундтрек к мультфильму "Алладин". Здесь и караван верблюдов, и базарная площадь, и стража султана, и коварный визирь.
Рояль, даже когда играет одновременно с оркестром, не сливается с ним. Он звучит очень "по-европейски", а остальные, "арабские" инструменты относятся к нему настороженно.
Музыка кончается, пианиста в первый раз за вечер одаривают цветами, и он уходит за сцену. Рояль укатывается вслед за хозяином, как верный пес.
Молодой черноволосый солист-тенор исполняет арию из оперы "Севиль" Амирова. Во вступлении гулко, мерно стучит барабан. Вокал "склеивает" кусочки музыки, которая то звучит, то затухает. Оркестр, кажется, бережет солиста, и играет не во всю силу, чтобы он не надрывался.
Молитва за мир
Выходит солистка с арией из оперы Верди. Сопрано певицы поддерживает арфа, а остальной оркестр вступает понемногу. Номер звучит ровно, без резких скачков — до жирной громкой "точки" в конце.
Тенор возвращается, и вместе с сопрано они выводят "Ave Maria" за авторством юбиляра. Это произведение уже проходило апробацию в Ватикане. Его смысл, как объяснял Бадалбейли, — молитва за мир.
Первую часть "Марии" исполняют на латинском, вторую — на азербайджанском. В конце певец и певица вторят друг другу, а после выступления держатся за руки.
Джазовые проказы
На сцену триумфально возвращаются рояль и Бадалбейли, чтобы сыграть концерт Джорджа Гершвина. Этот современный классик сплавил традиционную европейскую музыку с джазом.
Музыка игриво вертится на месте, подшучивает над популярными музыкальными приемами. В первой части духовые инструменты чуть-чуть вялые, струнные и ударные их подстегивают. Рояль время от времени перебивает всех и задумывается как-то не по-джазовому.
Когда настроение оркестра умиротворяется, Бадлейбели снова запускает бодрый ритм.
Гершвин отзвучал, оркестр встает с видом: "Здорово повеселились!". Антракт.
Учитель и ученик
Два рояля прижались друг к другу, выемка к выемке. За второй садится Мурад Адыгезалзаде — любимый ученик Бадалбейли.
Пианисты по очереди повторяют и дополняют партии друг друга. Оркестр оттеняет их, но кажется, что сюита все равно "не про них". Здесь — сеанс одновременной игры учителя и ученика.
Сюита кончается на мажорных фортепианных аккордах. Аплодисменты, цветы, музыканты аплодируют смычками. Зрители кричат "Браво!", "Супер!", "Да здравствует Азербайджан!" и еще что-то.
Бадалбейли бисирует авторской фортепианной фантазией "Море". Еще два номера на бис с ним исполняют, посменно, тенор и второй пианист.
Китайцы против духовности
До концерта будущий юбиляр коротко пообщался с журналистами. Он выглядит моложе своих лет. План Бадалбейли на юбилей лаконичен: "сбежать в горы, чтобы многочисленные родственники не разорвали на части".
Москва — альма-матер пианиста, здесь он учился и неоднократно играл на концертах. Московская публика, по его мнению, самая требовательная, самая объективная и самая горячая. В этот приезд погулять по любимым столичным местам не удалось — очень много репетиций.
Бадалбейли возглавляет Азербайджанскую музыкальную академию. Должность ректора отнимает почти все его время. Пианисту удается уединиться с роялем на полтора часа в день.
Музыкант помянул добрым словом консерваторское образование в СССР. Оно не ограничивалось теорией и практикой музыки:
"Если ты играл Рахманинова, то обязан был читать Куприна и Чехова, знать мировую живопись. Все это влияло и на звук, и на форму, и на художественное содержание. Поэтому советские исполнители всегда занимали призовые места на международных конкурсах.
Современные китайские пианисты играют по четырнадцать часов в день, но духовности русской академической школы у них нет".
Смертельное оружие
Год назад пианист организовал музыкальный студенческий капустник. На нем классические фортепианные этюды Карла Черни прозвучали по-новому:
"На экзаменах сидеть скучно — слушаешь одни и те же этюды тридцать-сорок раз подряд. Чтобы развлечься, я начал набрасывать вокальные партии для этих этюдов. Получилось около пятнадцати хоров, дуэтов, арий".
Тут же родилось либретто — Бадалбейли сняли с работы, а на его место назначили Черни. По сюжету, австрийского композитора в Азербайджане осаждают посетители и налоговая инспекция. Музыкант оговорился, что не считает эти вокальные номера своим серьезным творчеством.
Под занавес Бадалбейли выдал небольшой "военный" афоризм:
"Основное оружие России — не танки или самолеты, а русская культура. С ней вы можете завоевать Америку и Китай без жертв. Рахманинов, Чайковский, Достоевский и Чехов — это ваше оружие".
