"Я благодарю наших азербайджанских братьев. Мы должны были провести пятое заседание Совета стратегического сотрудничества высокого уровня в Баку, однако после теракта президент Ильхам Алиев предложил провести заседание в Анкаре", – об этом президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил на пресс-конференции, состоявшейся во вторник по итогам турецко-азербайджанского форума.
Впрочем, это событие было не единственным в повестке дня визита азербайджанского президента в Анкару. Как следует из официальных заявлений, Реджеп Эрдоган и Ильхам Алиев в ходе встречи тет-а-тет обсудили перспективы углубления двусторонних отношений, урегулирования конфликта в Нагорном Карабахе и "различных международных процессов". Скорее всего, под этой расплывчатой формулировкой скрывался широкий спектр проблем, связанных с российско-турецкой конфронтацией, нормализацией отношений между Ираном и Западом после снятия санкций с Исламской республики, а также перспективами мирного процесса в Сирии.
В нынешних условиях заседание пятого по счету Совета стратегического сотрудничества высокого уровня имело особое значение. По справедливому замечанию востоковеда Станислава Тарасова, "все предыдущие четыре заседания Совета проходили в качественно иных геополитических, политических и экономических условиях". До инцидента с уничтожением российского военного самолета Су-24 российско-турецкие отношения характеризовались как стратегическое партнерство.
Безусловно, их и тогда нельзя было идеализировать. Достаточно вспомнить хотя бы жесткую риторику Анкары, последовавшую за визитом президента России Владимира Путина в Ереван в апреле 2015 года, или слова поддержки в адрес проукраинских крымскотатарских активистов и декларации о территориальной целостности Украины, прозвучавшие из уст Эрдогана во время посещения им Киева. Однако, до трагического случая с бомбардировщиком российских ВКС Москва и Анкара взаимодействовали по широкому спектру вопросов, позволяя себе "согласие на несогласие" в подходах к урегулированию этнополитических конфликтов. Конфликт в Сирии резко противопоставил Россию и Турцию.
В случае минимизации конфликта на Ближнем Востоке и при условии, что Анкара не будет воспринимать себя в качестве "боевого форпоста" Запада (расхождения между Эрдоганом и американскими политиками слишком очевидны, чтобы их не замечать), российско-турецкие отношения имеют определенный шанс на выход из того крутого пике, в котором они оказались. Но в настоящее время конфронтация – та реальность, с которой вынуждены считаться не только ее непосредственные участники, но и третьи страны.
Азербайджан и Турция
Для Азербайджана реальность последних месяцев создает немало дополнительных сложностей. Отношения Анкары и Баку носят стратегический характер. Азербайджан рассматривает Турцию не только как своего геополитического союзника, служащего противовесом кавказским амбициям Ирана и России, но и как страну, чья модель в наибольшей степени соответствует азербайджанским национальным чаяниям. Безусловно, азербайджанские политики и дипломаты делают определенные поправки на те изменения, что произошли в Турции после прихода в ней к власти Партии справедливости и развития и определенной ревизии секуляризма. Но этот вопрос излишне не акцентируется. Более того, и власти и оппозиция, которые, мягко говоря, критически оценивают друг друга, в вопросе о стратегическом взаимодействии с Турцией готовы к согласию.
В постсоветский период Анкара сделала немало для становления азербайджанских Вооруженных сил. В апреле 1993 года Турция закрыла сухопутную границу с Арменией (чуть более 300 километров), а сегодня она последовательно выступает за освобождение оккупированных территорий и территориальную целостность Азербайджана, включающего Нагорный Карабах.
Впрочем, было бы неверно рассматривать азербайджано-турецкие отношения, как улицу с односторонним движением. Так, по словам эксперта влиятельной Международной организации стратегических исследований (Анкара) Керима Хаса, "геополитическое и стратегическое расположение Азербайджана открыло и упростило Турции доступ к побережью Каспийского моря и позволило восстановить и развить давние отношения со странами региона".
Для Турции Азербайджан важен в контексте не только внешней, но и внутренней политики. На сегодняшний день приблизительная численность азербайджанцев (поскольку этническая принадлежность не указывается в официальных переписях в Турецкой Республики) на территории современной Турции оценивается в 3 миллиона человек. И это активные избиратели, чьи голоса невозможно не учитывать. К слову сказать, "внутренний азербайджанский" фактор сыграл свою роль и в фактической приостановке процесса нормализации между Анкарой и Ереваном, которая достигла своего пика во время подписания Цюрихских протоколов в 2009 году.
Баку и Москва
Но каким бы важным ни было взаимодействие Турции и Азербайджана, а Москва для Баку всегда оставалась важнейшим внешнеполитическим приоритетом. Конечно, азербайджанские политики и дипломаты не удовлетворены военно-политическим союзом Москвы и Еревана и осторожной позицией РФ по нагорно-карабахскому урегулированию, хотя, в отличие от той же Грузии, российская роль в разрешении этнополитического противостояния Азербайджаном приветствуется.
Две соседние страны связывает общее видение многих вопросов, начиная от террористической угрозы (российско-азербайджанская сухопутная граница проходит по дагестанскому участку) и заканчивая проблемами безопасности Каспия. И если в экономическом плане Азербайджан тяготеет к Западу, прежде всего, как участник ряда энергетических проектов, то в политическом ему ближе консервативная позиция России, ориентированная на сдерживание "внешней демократизации". В этом плане у Баку и Москвы гораздо больше общих взглядов на причины и последствия "арабской весны" для Закавказья и постсоветского пространства в целом. Как следствие, стремление Азербайджана уйти от ситуации жесткого и одностороннего выбора.
Баку, Анкара, Тегеран
И каким бы важным фактором не была российско-турецкая конфронтация, Баку и Анкару чрезвычайно волнует фактор Ирана, прежде всего, перспективы его активизации на Кавказе, Каспии и Ближнем Востоке после снятия санкций. Это помогает нам объяснить тот интерес, который в последнее время демонстрируют Азербайджан и Турция по отношению к Ирану. 23 февраля Тегеран посетил азербайджанский лидер Ильхам Алиев. В марте по следам Алиева последовал турецкий премьер-министр Ахмет Давутоглу. В Тегеране Давутоглу подробно говорил о конфликтах на Ближнем Востоке, и пафос его выступлений был проникнут идеей сохранения территориальной целостности. Этот сюжет является и одним из приоритетов иранской внешней политики.
И Баку и Анкара пытаются если не достичь консенсуса с Тегераном (одни только расхождения по Сирии делают это, как минимум, проблематичным), то превентивно обезопасить себя от возможных рисков.
Что же касается сирийского кризиса, то сегодня любые прогнозы здесь – дело неблагодарное. Сделаны только первые шаги к урегулированию, и чем в итоге закончится мирный процесс, со стопроцентной точностью не возьмется никто. Но если прагматическое взаимодействие России и Запада окажется эффективным, это подстегнет Анкару к определенной ревизии своих отношений с Москвой. И в этом плане Баку может сыграть роль модератора.
Таким образом, пока визит Ильхама Алиева в Анкару и итоги пятого заседания Совета стратегического сотрудничества высокого уровня не принесли ощутимых прорывов и изменений в кавказскую повестку дня. Эти события стали своеобразной сверкой часов союзников в новых геополитических условиях. Ближайшее время покажет, в правильном ли направлении движутся стрелки.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
