Хикмет Орхун, Sputnik Азербайджан
Парк Мыслителей в Газахе расположился в самом оживленном месте города. Окруженный со всех сторон зданиями, чайханами, деревьями, он напоминает какой-то мини-город посреди рощи. Маленькие магазинчики, газетные киоски переплетаются здесь с бюстами, установленными в честь знаменитостей – выходцев из Газахского района, поэтов Молла Панах Вагифа, Молла Вели Видади, Самеда Вургуна.
Каждый житель города хотя бы раз в день проходит через этот парк. Молодые мечтатели и пожилые поэты, писатели, останавливаясь перед бюстами известных литераторов Исмаила Шихлы, Османа Сарывелли, Мирварид Дильбази, Юсифа Самедоглу, ашуга Адалята Насибова, военных Алиаги Шихлинского, Ибрагим ага Векилова, ученого Теймура Буньятова, мысленно представляют себя рядом с ними, и возможно, уже подыскивают место для своего бюста.
Не зря как-то один из газахских поэтов сказал мне, что по ночам, перед тем как заснуть, он размышляет над тем, где было бы лучше установить свой бюст – между Османом Сарывелли и Юсифом Самедоглу или между Мираварид Дильбази и Исмаилом Шихлы…
А те, кто не претендует ни на стихотворчество, ни на ученость, пользуются этим парком как безопасным и удобным способом передвижения и отдыха. Жители приходят сюда погулять, приводят своих детей на прогулку. Малышня бегает от фонтана к лужайке, а от лужайки к магазинам за сладостями и игрушками, беззаботно веселясь и радуясь жизни.
Есть и такие, кто, не имея ни одной родной души, с кем можно было бы поделиться своими проблемами, или просто поговорить, приходят сюда, сидят на скамейках, наблюдают иногда за редкими птицами, собирающимися вокруг фонтана, кормят их, а потом устало уходят обратно.
Вообще, кого только здесь только не встретишь, начиная с местных певцов и исполнителей, которые собираются в расположившемся неподалеку "manıs bağı" (садике певцов-любителей), и заканчивая рабочими на "прижившимся" чуть дальше "qul bazarı" (месте сбора рабочих-поденщиков).
После девальвации среди жителей района стала расти бедность, и чтобы чрезмерное число поденщиков не слишком бросалось в глаза, рабочих отсюда, судя по всему, перевели в какое-то другое место. Среди поденщиков здесь был и мой старый знакомый, я хотел было поговорить с ним, но так и не нашел.
В холодное время года людей в парке не так много, однако летом здесь не протолкнуться. Тот, кто озабочен насущными проблемами страны, сидит в стороне с газетой в руках, а кто заработком – ходит в поисках работы. Школьники после занятий, по дороге домой или к педагогам, садятся тут передохнуть, делают уроки, слушают музыку.
Но неизменные посетители парка – это, конечно же, аксакалы города. Каждое утро они приходят сюда, словно на работу, в одно и тоже время – тот же час и даже ту же минуту, при этом каждый садится на одну и ту же, свою любимую, скамейку. Они беседует до самого обеда, затем, перешучиваясь, отправляются в чайхану поблизости, пьют чай до седьмого пота, идут домой, а потом вновь возвращаются сюда. И кажется, что их разговорам не конца и края…
Но любопытство никуда не спрятать, и чтобы узнать и понять, о чем же старики столько говорят, я, спрятав подальше пугающую людей камеру, подошел к ним, пытаясь уловить тему разговора.
Мое внимание привлекли двое пожилых людей. После традиционного приветствия, только было я начал вести речь о том, как же день ото дня цветет и радует глаз город Газах, как сразу был оглушен шквалом последовавших тирад.
Местный ханенде Алиовсат Сафаров, попросив у меня сигарету перед тем, как ответить на мое приветствие, сразу же отрезал, что, мол, парк давно испорчен и опошлен.
"Ты еще слишком юн и не помнишь, что раньше здесь было много деревьев и дышать было легче. Да, возможно люди меньше ели и хуже одевались, но духовно жили богаче. Здоровье у всех было отменным, а настроение – приподнятое. Вот уже 20 лет, как я исполняю мугамы, и было время, когда люди, услышав мой голос, доносившийся через три квартала, узнавали меня. Но когда погубили эти деревья, мой голос пропал. Срубив такие деревья, построили на их месте никому не нужный Музей литературы. Я туда не ходил, но люди говорят, что там, кроме нескольких фотографий поэтов, президента и его отца, ничего больше нет. А ведь потратили на все это пять миллионов, вы представляете, пять миллионов! А я вот не могу получить нормальную пенсию, так как у меня нет трудового стажа. Да ты и сам видел, даже сигарету у тебя попросил…"
Не успел дядюшка Алиовсат договорить, как учитель Назим Велиев, передвигая свои очки сперва поближе к глазам, а оттуда медленно спуская до самого кончика носа, поспешил присоединиться к разговору. Он поведал, что еще в конце 90-х и начале 2000-х здесь в парке, в тени тех самых срубленных деревьев, продавал сигареты полуслепой инвалид. Каждый день он включал свое радио, и по всему парку слышались песни, все время играла музыка.
"После того, как прекратилась та музыка, исчезли величие и романтика этого парка. Я сам после занятий по пути домой заходил сюда, садился на скамейку, слушал песни и листал газеты. То самый человек прослужил стране больше, чем этот музей. Но он лишился заработка, говорят, уже умер…"
По мере рассказа Назим муаллима я начинал припоминать, что в те годы, в общем-то, многие даже и не знали имени того самого слепого продавца сигарет. Тогда у каждого было свое мнение и отношение к этому человеку. Как по мне, так он выглядел устрашающе. Может мне так казалось, потому что я был ребенком… Хотя все же нет, он был страшным. Кроме того, я слышал, что раньше этот человек был "вором в законе", и потерял свой глаз в автокатастрофе.
Возможно люди, с головой окунувшиеся в свои каждодневные проблемы, давным-давно позабыли и те времена, и того инвалида с поющим радио. Нынешние дети, катающиеся на велосипедах, прогуливающие собак, гонящие мяч, при всем желании не могут знать про этого человека.
Рассказ учителя постепенно проясняет мою память и я начинаю сравнивать парк, который я описал в начале моего повествования, с тем, который я запомнил еще в начале века, когда мы с дедом останавливались здесь по пути из нашей деревни в город.
Я сравниваю и вспоминаю, что это было время, когда жизнь не была такой красочной и нарядной, как сейчас, скамейки не были новыми, а каменное покрытие таким пестрым, магазины не казались такими богатыми, а чайханы не привлекали посетителей с помощью WI-FI и цветных телевизоров. Люди были более заботливыми, все и вся вокруг было чистым и естественным. Тогда еще были деревья…
Ханенде Алиовсат говорит, что после того, как убрали лавку продавца сигарет, прекратило петь его радио, что-то ушло и пропало безвозвратно, а жизнь стала какой-то неинтересной: "Иногда из газетного киоска тоже доносится красивая музыка, да и сам парк стал красивым, но нашему поколению все это уже не доставляет никакого удовольствия. Даже птицы сюда уже редко прилетают… Хотя, может и прилетают, я уже плохо вижу. Я, конечно, надеюсь на лучшее будущее, ведь подрастающее поколение достойно всего самого хорошего. И все еще верю, что будут посажены новые деревья, а птицы вернутся обратно".
Когда я уже попрощался и собрался уходить, я заметил прилетевшего в парк голубя. Как будто на небе услышали слова старого ханенде. Рядом шли, весело болтая и смеясь, школьники. В какой-то момент я подумал, что мечта этого человека должна все же сбыться. Может и с опозданием, но власть имущие все же поймут, что рубка деревьев и трата денег на камни в итоге приведет к утрате нашей человечности.
