Антон Мардасов, руководитель отдела исследований ближневосточных конфликтов Института инновационного развития, эксперт РСМД
Приезд в Москву 10 января министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа на переговоры с российским коллегой Сергеем Лавровым, думается, связан с вызовом послов ИРИ и РФ в МИД Турции, то есть – с ситуацией в Сирии. Хотя в том числе на этих переговорах могут быть обсуждены вопросы, касающиеся ядерной программы. Но все же, как мне кажется, в первую очередь они будут посвящены сирийскому треку.
В ходе переговоров в Астане были достигнуты договоренности о разделе зоны деэскалации Идлиб. Одна часть, которая непосредственно прилегает к турецкой границе, рассматривается как зона влияния Турции, а вот по другим двум зонам, одна из которых предполагала, что там будут вестись операции против радикальных групп, изначально были вопросы. И главный из них – как они будут функционировать из-за позиций Тегерана и Дамаска, которые хотели бы затягивания политических переговоров и военного решения сирийского конфликта.
За последние дни ситуация в этой зоне очень сильно обострилась. Проправительственные силы заняли более десяти населенных пунктов. И, естественно, у оппозиции и тех гражданских жителей, которые предпочитают жить на неподконтрольных Дамаску территориях, появляются вопросы – почему в этой зоне деэскалации, которая изначально рассматривается как зона стабильности, проводятся довольно-таки серьезные операции?
Зеркальный ответ Эрдогана: перенесет ли он столицу Турции в Стамбул?
Такой сценарий должен проходить "мягко" — при интенсивных переговорах и рейдах спецназа Турции и оппозиции против радикальных групп. Форсирование разделения Идлиба провоцирует волны беженцев в перенаселенной зоне деэскалации, а также делает возможным выживание радикальных фракций, которые на этой волне вступают в тактические альянсы с умеренными группами.
Такая ситуация не может не вызывать серьезных вопросов у Турции, и требует согласования позиций. Но вызов послов в МИД – это во многом демонстративная мера. Здесь Анкара демонстрирует свое некоторое несогласие с политикой Дамаска и в то же время проводит свою линию. Турция расположила аванпосты в зоне деэскалации не по периметру границы, а возле курдского анклава, понимая, что в любом случае зона влияния в Идлибе останется за ней.
Таким образом, напряженность вокруг зоны деэскалации Идлиб действительно существует несмотря на многочисленные политические заявления об их стабильном функционировании, и там проводятся серьезные операции против всех групп оппозиции, а не радикалов. Думаю, что Россия и Турция смогут достичь компромисса, а вот способны ли Иран и Сирия на компромисс по этим вопросам, большой вопрос.
Что же касается возможной новой операции, сходной с "Щитом Евфрата", то тут, очевидно, имеется в виду текущая ситуация. По факту Турция может расширять свое присутствие в этой зоне по периметру сирийско-турецкой границы и на некоторую глубину, при этом все больше наращивать группировку рядом с курдским кантоном Африн. Операция, как таковая, по подавлению этого анклава вряд ли возможна, но продвижение вглубь Идлиба – по сути, свершившийся факт.
Все эти зоны давно разграничены на картах в ходе переговоров. Просто стороны ждут компромиссов друг от друга, и тут проблема в том, что такое ожидание обычно негативно сказывается на политическом урегулировании процесса, поскольку изначально согласованные линии на картах могут корректироваться силовым путем.
