Александр Хроленко, военный обозреватель
Военно-морская база России в сирийском Тартусе – второй гвоздик в крышку гроба американской исключительности на Ближнем Востоке. Первой стала авиабаза Хмеймим.
Российский Совет Федерации 26 декабря ратифицировал соглашение о военно-морской базе РФ в сирийском Тартусе.
Долгов: противоречия между властью и оппозицией Сирии сыграли свою роль >>
Подписанный в Дамаске 18 января 2017 года документ служит обоюдному укреплению обороноспособности сторон. Он регламентирует расширение территории пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) российского ВМФ в районе порта Тартус, заходы военных кораблей РФ в территориальное море, внутренние воды и порты САР.
Сирия передает российской стороне в безвозмездное пользование на весь срок действия соглашения земельные участки и акватории в районе порта Тартус, а также объекты недвижимости. Соглашением определен порядок регистрации и перемещения транспортных средств, военной техники, применения оружия, использования средств связи и радиоэлектронной борьбы. Личный состав, члены экипажей, а также движимое и недвижимое имущество пункта МТО обретают особые привилегии и иммунитеты.
Лавров: процесс национального диалога в Сирии станет общенациональным >>
Документ создает международно-правовые основы долгосрочного российского военно-морского присутствия в регионе. Он действует в течение 49 лет с возможностью автоматического продления на 25-летние периоды.
Насколько необходима России военно-морская база в Сирии, и как она повлияет на военно-политическую обстановку в ближневосточном регионе и Средиземноморье?
Добрая воля и легитимная сила
Защищая сирийскую независимость, Россия впервые и очень эффективно применила против ИГ* и других террористических группировок ракетное оружие Военно-морского флота. Наращивая боевое взаимодействие ВКС и ВМФ, осенью 2016 года Минобороны РФ вполне закономерно пришло к необходимости расширения инфраструктуры ВМФ в Сирии.
Захват халифа ИГ — инфовброс: Аль-Багдади, скорее всего, не у американцев >>
А 26 декабря 2017 года Россия получила широкие полномочия и неограниченные возможности для развития военно-морской инфраструктуры в порту Тартус. После модернизации российская база сможет принимать корабли первого ранга, включая атомные крейсеры и подводные лодки. Разумеется, постоянное военно-морское присутствие России – не самоцель, а инструмент геополитического влияния на Ближнем Востоке и в Средиземноморье.
Военное сотрудничество Москвы и Дамаска началось со времени возникновения сирийского государства. В 1970-х годах более 75% оружия сирийской армии было советским. Тогда же сформировали постоянную Средиземноморскую эскадру и создали пункт материально-технического обеспечения советского ВМФ в Тартусе.
Опорные точки в Мировом океане
Ранее Минобороны РФ сообщило о возможном возвращении военных баз на Кубу и во Вьетнам, появилась информация о планах России относительно военно-морской базы Сиди-Баррани в Египте. Москва переосмысливает решения о ликвидации зарубежных военных объектов, и объясняет это негативными изменениями в международной обстановке.
На фоне российской миролюбивой внешней политики с конца прошлого века США и НАТО значительную часть своих военных операций провели без санкции ООН – в Сербии (1995 и 1999), в Афганистане (с 2001-го), в Ираке (2003), в Пакистане, Йемене, Сомали (2002). Это не считая сомнительных военных операций с разрешения ООН – в Ираке (1991), Сомали (1993) и Ливии (2011). Рафинированное миролюбие в современном мире не работает. Как тут не вспомнить, что советские (российские) военные базы прежде поддерживали геополитическую стабильность в разных точках мира.
Азербайджан оплатит дорогу мигрантам, решившим вернуться домой >>
В кубинском Лурдесе действовал главный советский, а затем и важнейший российский зарубежный центр радиоэлектронной разведки. Во вьетнамской Камрани до 2002 года располагалась крупная советская и российская военно-морская база, которая скромно называлась пунктом материально-технического обеспечения. Россия ликвидировала эти базы, а ранее вывела войска из Восточной Европы. Взамен получила базы НАТО в Румынии и в Болгарии, позиционный район американской ПРО в Польше и в Чехии, передовые батальоны альянса в странах Балтии. Нет, не случайно Москва инициировала переговоры с Вьетнамом и Кубой о базировании ВМФ России в Камрани и возобновлении работы центра в Лурдесе.
Площадка в Камрани позволяет России эффективно проецировать силу в Индийском и южной части Тихого океанов. Глубоководная, закрытая от штормов бухта Камрань имеет стратегическое значение пополнения запасов (ремонта) военных кораблей на маршрутах между российским Дальним Востоком и Аденским заливом. Присутствие здесь российских самолетов-заправщиков Ил-78 (для дозаправки стратегических бомбардировщиков Ту-95), ремонт и обслуживание российских подводных лодок, упрощенный заход кораблей ВМФ России в Камрань определены межгосударственным соглашением. При этом Россия развивает вьетнамскую инфраструктуру крупного международного центра обеспечения гражданских судов и военных кораблей.
Мощность аппаратуры радиоэлектронного центра в кубинском Лурдесе (в 250 километрах от американского побережья) позволяла с 1967 года вести эффективную радиоразведку на всю глубину территории США. В начале 1990-х здесь выполняли задачи до полутора тысяч российских военнослужащих. Сегодня в Лурдесе действует кубинский университет, в котором готовят специалистов-компьютерщиков. При необходимости, это кадровое изобилие позволит российскому Минобороны быстрее создать здесь новый центр.
Россия также ведет переговоры с Египтом по аренде военных объектов в прибрежном городе Сиди-Баррани, в 95 километрах от границы с Ливией. Советский ВМФ использовал эту базу до 1972 года для наблюдения за американскими ВМС. Возрождение – в формате ПМТО и военно-воздушной базы – состоится не ранее 2019 года, и наверняка поможет в решении геополитических проблем Ближнего Востока и севера Африки.
Россия возвращается в большую геополитику. А зарубежные военные базы обеспечивают безопасность основных морских коммуникаций, повышают боевую устойчивость ВМФ, приближают ракетное оружие к стратегическим объектам (территориям) вероятного противника, делают доступными потенциально опасные направления и кризисные регионы.
* — террористическая группировка, запрещенная в России.
