БАКУ, 21 фев — Sputnik, Алексей Стефанов. Осенью этого года продюсерской компании "Независимый театральный проект" (театр "Ателье") исполнится 25 лет. За это время было поставлено 25 спектаклей, в каждом — звездные составы. Сейчас актеров, играющих в постановках театра "Ателье", знают практически все, а когда создатель и художественный руководитель продюсерской компании "Независимый театральный проект" Эльшан Мамедов их заметил, многих из сегодняшних востребованных актеров знал лишь узкий круг почитателей.
"Видимо, у меня просто есть чутье", — скромно говорит Мамедов.
Театр "Ателье" — это частный проект, у него нет своего здания, и под каждый спектакль приходится арендовать театральные сцены. Поэтому и права на ошибку у Эльшана Мамедова нет. От государства за эти годы продюсер не получил ни одной копейки — и страшно этим гордится.
— Эльшан, как вам удается уже четверть века продюсировать свой частный театр, да так, что многие спектакли "Независимого театрального проекта" идут более десяти лет и по-прежнему собирают полные залы?
— Я считаю, что мне очень помогло театроведческое образование. С одной стороны, театроведческий факультет — не то место, где хочет учиться 17-летний молодой человек. Я всегда говорил, что многие театроведы — неудавшиеся артисты. С другой стороны, это образование было фундаментальным, что стало особенно проявляться, когда я начал сталкиваться с театральной практикой, — с актерами, режиссерами, художниками. Я разговариваю с ними на одном языке.
Скажу вам по секрету, что, будучи студентами, многие сегодняшние "заслуженные" и "народные" артисты бегали к нам на театроведческий факультет перед экзаменами по истории театра, чтобы мы им пересказывали содержания пьес. Если бы у меня было просто экономическое образование, а сегодня таких продюсеров много, результат, я уверен, был бы совершенно иной.
— А вы никогда не пытались перейти под государственное крыло?
— Никогда. Так получилось, что я ни дня не проработал в государственном театре. Это мой выбор и мой путь. Мы построили частный репертуарный театр без собственного помещения и дотаций. Мы — это весь наш коллектив увлеченных людей. Официальный театр относится к нам с недоверием, потому что считается, что в России серьезный театр не может существовать вне государственной политики. При этом все почему-то базируются исключительно на своем локальном опыте, забывая, что есть мировая театральная практика. Весь Бродвей, театры парижских бульваров, лондонский Вест-Энд — это все частные театры. То есть мы своим существованием подтверждаем мировой опыт.
Но в России, несмотря на то, что наши спектакли собирают полные залы, что у нас огромное количество зрителей, которые ждут премьер, нас, частных театров, для официальных театральных кругов как бы не существует. Про нас мало говорят, мало пишут, потому что мы не театры государственной системы. Но налоги мы исправно платим, как и театры системы. Например, государственный телеканал "Культура" никогда не приедет освещать нашу премьеру. И это ни в коем случае не жалоба. Мы прекратили приглашать журналистов и критиков, ищем свой путь, надеемся только на себя. Изучаем природу и механизмы "сарафанного радио", продолжаем собирать полные залы даже по понедельникам. По статистике, это самые малопосещаемые театральные дни, но мы вынуждены работать и по понедельникам, поскольку это официальные выходные государственных театров, и залы сдаются в аренду.
— В России много частных театров?
— Вы обратили внимание, что я не использую слово антреприза, хотя оно просится? Ведь частный театр и антреприза — это одно и то же. Знаете почему? Потому что того, что сейчас называют словом "антреприза", много, и в этом как раз я вижу большую проблему. Потому что в массе своей это полухалтурные зрелища, созданные для тупого зарабатывания денег. Не для зрителя, а для толпы.
Серьезно работающих частных театров крайне мало, а должно быть гораздо больше. Наш частный театр был создан как раз вопреки дешевой антрепризе. Но из-за неразборчивости нас тоже часто причисляют к общей массе, и это меня сильно расстраивает.
А еще меня расстраивает то, что из-за этих ужасающих халтурных спектаклей слово "антреприза" в России стало ругательным. И это при том, что великие русские антрепренеры — Дягилев, Корш, Зимин или Бородай, Солодовников — сыграли не последнюю роль в истории русского театра.
— У вас нет постоянной труппы, но при этом состав в спектаклях почти не меняется — сплошь звезды, известные актеры…
— Я бы не сказал, что состав в наших спектаклях не меняется. Просто есть костяк — артисты "нашей группы крови", с которыми мы уже много лет, и которые сыграли в наших спектаклях свои яркие и значимые роли. Весь опыт нашего общения привел к тому, что если я позвоню, скажем, Марине Дюжевой, Петру Красилову, Гоше Куценко и скажу, у меня есть для них работа, они могут изменить свои планы. Именно это для меня гораздо важнее, чем труппа на бумаге.
Для меня важно, что за последние годы лучшая роль Татьяны Васильевой — роль Марии Каллас в нашем спектакле "Мастер-класс", а Валерия Гаркалина — роль маркиза Форлипополи в нашей же "Трактирщице" Гольдони. Предмет моей гордости — Георгий Дронов в "Боинг-Боинг". Я считаю, что уровень его игры в этом спектакле зашкаливает. То же самое могу сказать об Анне Каменковой в "Ханне", Людмиле Артемьевой в "Госпитале "Мулен Руж", Светлане Ходченковой в "Истории любви", Гоше Куценко в "Игре в правду". Последние наши актерские удачи — Константин Юшкевич и Мария Куликова в спектакле "Имя".
— Сложно приходилось за эти 25 лет?
— А легкой жизни никто не обещал. Театр вообще дело не из легких. Но было бы гораздо сложнее, если бы я не любил то, чем занимаюсь. Мне искренне жаль людей, которые ходят на работу из-под палки, делают это только для того, чтобы заработать на жизнь. По сравнению с ними я просто счастлив, потому что занимаюсь тем, что люблю и чем хочу заниматься. Все трудности отходят на второй план, когда я вижу счастливые лица людей, выходящих после спектакля, когда понимаю, что есть зрители, и их немало, которые видели наши спектакли по нескольку раз и собираются прийти еще.
Несколько лет назад у нас случилось несчастье — обширный инфаркт настиг Валеру Гаркалина, и мы были вынуждены заменить "Трактирщицу" на "Игру в правду". Так вот, билеты вернула только одна пара молодых людей, сказав: "Вы ничего не подумайте, просто этот спектакль мы уже смотрели три раза". Вообще таких историй я могу рассказать миллион, и они сильно поддерживают в минуты отчаяния. Когда семейная пара в кризисе после просмотра "Игры в правду" забирает из ЗАГСа заявление о разводе, мне становится все равно, пишут обо мне критики или не пишут, замечают мой театр официальные театральные круги или нет.
— А еще вы славитесь тем, что зажигаете звезды, хотя об этом мало кто знает.
— Бывает, что дома я захожу на кухню, а там по телевизору фоном идет какой-нибудь сериал. Сейчас мелькает огромное количество новых актеров, большинство на одно лицо. Я могу посмотреть секунд тридцать на чью-то игру и сказать, что таких-то актрису или актера ждет большое будущее. Моя жена часто вздрагивает при таких моих заявлениях. А позже выясняется, что я оказался прав. Видимо, у меня есть чутье. Ну, и опыт. В моей работе это основное.
После того как я увидел по телевизору небольшой фрагмент сериала "Граница. Таежный роман", я буквально из-под земли достал Марата Башарова и сделал с ним спектакль "Рикошет". А когда мы начали репетиции "Ladies' Night. Только для женщин", он был чуть ли не единственным в составе приглашенных, как сейчас говорят, медийным актером. Он и Дима Марьянов, хотя все юношеские роли Димы к тому моменту начали забываться. Слава "Антикиллера" пришла к Гоше Куценко чуть позже. А Люся Артемьева в момент, когда мы выпускали спектакль, была просто прекрасной актрисой "Ленкома" и рекламировала сок "Моя семья". Получилось, что этот спектакль был практически беззвездным, но позже стал для актеров, в нем участвующих, знаковым. Он идет у нас уже 15 лет, и это прекрасно.
Есть еще один любимый мной пример — Марина Дюжева. Звезда советского кино, которая, окончив театральный институт, ни разу не выходила на театральную сцену. И вышла через 28 лет в нашем спектакле "Боинг-Боинг".
— Но вы не только актеров зажигаете…
— Я не могу сказать, что зажигаю режиссеров. Это не звездная профессия. Но я испытываю сильные положительные эмоции, ведь свои лучшие спектакли Виктор Шамиров, Дайнюс Казлаускас, Сергей Алдонин поставили именно у нас.
— Также и один из ведущих российских хореографов Игорь Оршуляк, который помимо театра уже десять лет ставит ледовые шоу Первого канала, — тоже ваша находка.
— Для театра — да, и этим я тоже очень горжусь. Пятнадцать лет назад Игорь сильно удивился, когда я ему позвонил и пригласил поставить финальное шоу в "Ladies'Night". Так он вернулся в театр в качестве хореографа — до этого он в качестве танцора принимал участие в мюзикле "Иисус Христос — суперзвезда" в театре Моссовета, и это было довольно давно.
— Игорь Оршуляк именно тот человек, с которым вы воплотили в жизнь еще одну свою мечту — поставили уже целых два музыкальных спектакля без слов ("Тапер-шоу" и "MoscоwBoys"), в которых актеры — это квартет музыкантов, играющих на скрипках, альте и виолончели, и при этом танцующих степ, кувыркающихся и раскатывающих на роликовых коньках по сцене.
— Я довольно давно прокручивал в голове идею спектакля с музыкантами, и в какой-то момент меня осенило, что поставить такой спектакль может только он. И не только потому, что он талантливый хореограф, но и потому, что у него абсолютно режиссерские мозги. Обычного, пусть даже очень талантливого режиссера для создания квартета музыкантов, а потом и спектаклей с ним брать было нельзя. Нужен был педагог, который будет учить, сочинит спектакль, а Игорь — невероятный придумщик.
— Обе постановки — больше шоу, чем спектакли.
— Передо мной не стояло задачи заняться именно шоу или музыкальным проектом. Было желание сделать что-то такое, чего до этого я никогда не делал. Есть формат, в котором я силен. И в этом формате все время пытаюсь придумывать что-то свежее, экспериментирую с темами, ищу современные сюжеты. Но это формат драматического театра. В какой-то момент мне стало тесно в рамках, которые сложились. Хотелось вырваться, сделать нечто принципиально новое. И захотелось вообще новых лиц. Наверное, я начал делать этот проект, в первую очередь, для себя. Звучит, может быть, странно от продюсера, который обязан все просчитывать, но в тот момент для меня было очень важно открыть в себе какие-то новые возможности. Слава богу, Игорь меня услышал. Его тоже стали душить границы хореографии, и он тоже хотел из них вырваться. Наши ощущения сошлись.
Шоу струнных квартетов популярны в мире. Мы же впервые показали не просто шутки музыкантов, пусть даже виртуозные, а полноценный, режиссерски и драматургически выстроенный спектакль. Общее с существующими проектами только то, что играют спектакль профессиональные скрипачи, альтист и виолончелист. Все. Мы не просто пошли дальше, мы сделали принципиально новый продукт.
— Вы создали то, во что люди до сих пор верят с трудом.
— Да, до сих пор спрашивают, не играется ли хоть часть номеров под фонограмму, потому что "ну, так же невозможно!". Могу сказать, что реально невозможно — это взять профессиональных танцоров или актеров и научить их виртуозно играть на скрипке. Да, это невозможно, потому что игре на инструменте учатся с раннего детства много-много лет. Именно поэтому кастинг в 2012 году был объявлен среди профессиональных музыкантов.
Изначально ставилась задача выйти за рамки существующих жанров или "полужанриев", как шутят музыканты. Хотелось опровергнуть эти вечные "так не делают", "так невозможно", "так не принято". А потом была невероятной сложности и напряжения работа на грани возможностей людей, сделавших свой выбор.
— Премьера "MoscowBoys" состоялась в августе 2016 года на крупнейшем мировом фестивале "Фриндж" в Эдинбурге. Как вас принимали?
— Приведу только один пример. В одной из рецензий автор заметил: "Ни одна категория в каталоге "Фринджа" не может полностью описать то, что творят на сцене "MoscowBoys". И это искушенный критик одного из ведущих изданий Шотландии The Herald.
— Осенью у вас юбилей, какие планы на будущее?
— Ничего торжественно отмечать не будем, это точно, — формат юбилеев безнадежно устарел, и последний юбилейный вечер "Ленкома" — яркое тому подтверждение. Но сюрпризы будут, я планирую их немало, главное, чтобы позволили возможности. Так что сейчас я занимаюсь тем, что придумываю юбилейный год. Несомненно одно — праздновать четверть века "Независимого театрального проекта" мы будем работой. А значит, дай Бог, премьерами.
