— Виктор Федорович, можете объяснить, почему вы отказались подписать Соглашение с Евросоюзом в ноябре 2013 года? Ведь формально именно это решение запустило механизм протестов, закончившихся госпереворотом в феврале 2014 года.
— Хочу подчеркнуть, что мы не отказались, а отложили подписание Соглашения. Это было сделано после взвешенного решения Кабинета министров.
А вызвано это было тем, что Соглашение, в той версии, которую нам предлагали подписать наши европейские партнеры, не соответствовало национальным интересам Украины. В таком виде это Соглашение подписывать было нельзя. Это было бы преступление против Украины, против украинского народа. Я предложил отложить подписание этого Соглашения, урегулировать те разногласия, которые в нем есть, найти такие решения, которые бы соответствовали национальным интересам Украины.
Главная причина такого решения была в том, что договор о создании зоны свободной торговли приносил Украине катастрофические последствия — фактически ликвидацию машиностроительной отрасли. На втором месте под удар попадал агропромышленный комплекс.
Например, в области транспортного машиностроения. В Европе узкая колея, а в Украине, России и странах СНГ — широкая колея. Это уже не тот стандарт. И под этот стандарт выпускается очень много транспортного оборудования.
Где рынки сбыта этой продукции? Это Россия и страны СНГ. Зачем обманывать нам друг друга с Европой, если речь идет о закрытии этого машиностроительного комплекса? Куда людей девать?
Что касается агропромышленного комплекса, мы прекрасно понимали, что нужно защищать украинский рынок. Потому что если мы его откроем, как предлагалось в Соглашении, то из Европы пойдут более дешевые и качественные товары, которые начнут вытеснять украинских товаропроизводителей с местного рынка. А фермерам что делать, если рынок СНГ закроется?
Если взять энергетику — аналогичная ситуация. Сегодня энергетическое оборудование, которое производится в Украине, тоже на 90% поставляется в Россию, страны СНГ.
Поэтому, перед подписанием этого Соглашения нам нужно было согласовать все вопросы в формате Украина — ЕС — Россия.
Я много раз встречался с представителями ЕС и в Киеве и в Брюсселе по поводу Соглашения. Я очень подробно говорил о рисках разрушения структуры украинской экономики на всех международных встречах. И я задавал им вопросы — кто будет заботиться о тех людях, которые потеряют рабочие места? Кто восполнит те потери бюджета, которые мы получим в результате уничтожения отраслей? Да никто! Никто не будет нам компенсировать убытки и потери.
Тогда же мы запросили финансовую помощь у МВФ, но нам отказали. И тогда мы начали вести переговоры с Россией.
— Возвращаясь к теме Майдана и его причинам. Многие на Украине говорят, что основной причиной Майдана был не отказ от подписания Ассоциации, а тотальная коррупция.
— К сожалению, в Украине коррупция была и до меня, и продолжается после. Но заявления о том, что при моем президентстве коррупция была наивысшей, являются, мягко говоря, враньем. Более того, согласно соцопросу, проведенному недавно по заказу Института республиканской партии США, большинство украинцев считают, что при моем президентстве с коррупцией боролись больше, чем сейчас.
— При этом на Украине утверждают, что вы лично вывели за границу миллиарды долларов…
— Если это правда, то за счет чего тогда развивалась экономика? За счет чего удерживался курс гривны? За счет чего мы выплачивали и регулярно повышали пенсии и зарплаты? Сдерживали рост тарифов на коммунальные услуги?
Если рассуждать по этой логике, то после моего отъезда все эти деньги, которые якобы выплачивались мне, должны были пойти в бюджет! А где же они сейчас? Логично было бы, чтобы бюджет Украины наполнился десятками миллиардов долларов, которые якобы Янукович забирал себе. Но ведь Януковича уже почти два года как нет в Украине!
Во время моего президентства, как я уже говорил, я хотел добиться, чтобы олигархи направляли свои сверхприбыли в бюджет Украины, а не набивали себе карманы. А они, защищаясь, распространяли слух о том, что в Украине власть пытается, как говорится, "задавить" бизнес, у кого-то что-то отобрать. Уже прошло достаточно много времени — почему никто не скажет, что я у кого отобрал?
— Вы вели переговоры с Евросоюзом об Ассоциации на протяжении четырех лет. При вашем правлении Украина наиболее сильно продвинулась в направлении Европы. Когда вы в последний момент отложили подписание — вы ожидали, что реакция Запада будет такой резкой? Или воспринимали это как еще один этап переговоров?
— Сразу после того, как в Вильнюсе я отказался подписывать и сказал, что мы приостанавливаем подписание до тех пор, пока мы не отрегулируем эти спорные вопросы, уже на следующий день Януковича объявили диктатором.
Я прекрасно понимал, что, если бы я подписал такое Соглашение, меня бы принимали, как говорят, с оркестром и с цветами в Европе. И не было бы такого, а вот мое неподписание сразу привело к тому, что начали действовать жёстко и однозначно. Я понимал, что будет борьба, и я привык к этому в жизни, не бывает такого без борьбы. Украина никому не нужна сильная. Украина нужна, чтобы была послушная, чтобы Украина была просящая…
Я думаю, что пройдет время, все равно, очень скоро, в Украине, украинцы поймут, что кроме нас самих, сильная Украина не нужна никому.
— Как вы считаете, смогут ли украинцы, участвовавшие в боевых действиях, стрелявшие друг в друга, вместе построить сильную Украину?
— Это, безусловно, проблема, которую придется решать еще долго. К сожалению, сейчас ежедневно приходится слышать о взрывах и стрельбе по всей Украине.
В Киеве в 2015 году число преступлений с применением огнестрельного оружия увеличилось по сравнению с прошлым годом в три раза! Кто может этому противостоять? Только компетентные профессиональные правоохранительные органы. Но, после того как милиция и спецподразделения МВД были дискредитированы и унижены, а героями сделали тех, кто их заживо "сжигал" и убивал на Майдане, вряд ли правоохранители будут рисковать своими жизнями в противостоянии с теми, у кого в руках оружие.
Поддерживая во время Майдана противоправные и преступные действия радикалов, нынешняя власть уже тогда породила беззаконие, от которого сейчас страдают украинцы.
— Сейчас в стране огромное вооруженных радикалов с не очень понятным статусом: то ли национальные войска, то ли бандиты, то ли добровольческие батальоны. Что делать с этими людьми?
— Никогда в стране не будет порядка, если не будет изменено отношение к правоохранительным органам, к людям, которые там работают. Ведь посмотрите, чем отличается милиционер, который стоял возле Верховной рады, там четыре человека погибли. Я не против, того, что Порошенко наградил их посмертно званиями Героев Украины. Правильно сделал, по большому счету. Но чем отличаются эти люди от тех, кто стояли на Майдане в декабре, в январе, в феврале 2014 года? Их же жгли коктейлями Молотова! Они защищали правительственные здания, а их потом в конце концов расстреливали. Откуда, кто стрелял, власть за два года не нашла возможности расследовать, а уже пора было бы.
Всем известно, сегодня не трудно в интернете всю эту информацию выловить, понятно, что стреляли из зданий, которые были захваченные Майданом. Есть "Небесная сотня", а есть убитые милиционеры… Где они? О них кто-то вспомнил добрым словом? А те люди, которые там стояли, которых жгли коктейлями Молотова? И избивали! О них кто-то вспомнил добрым cловом? Чем они отличаются?
Поощряли бандитизм в то время — допоощрялись. Получите сейчас у Верховной Рады бойню (речь о 31 августа 2015 года, когда после столкновения с радикалами погибли четыре бойца Нацгвардии и получили ранения более 100 человек — Ред.) И в таком состоянии сейчас находится вся страна. И сегодня заставить работников органов внутренних дел работать или наводить порядок, разбираться с вооруженными людьми никто не заставит. Потому что к ним отношение такое. Понимаете?
Вот следствие тех событий и причины тех событий, которые были тогда и сейчас возникли у стен Верховной рады. Нельзя одних бичевать, клеймить позором, незаконно и незаслуженно, а из других делать героев. Из нарушителей закона делать героев! Вот они сделали "героев" и "герои" сейчас ходят с оружием, ходят с гранатами.
— Вы считаете, сотрудники "Беркута" не причастны к расстрелам на Майдане?
— Обвинения беркутовцев, Зинченко и Аброськина — это сегодня выглядит как фарс. И, на мой взгляд, там нет никаких реальных доказательств того, что они занимались этой стрельбой.
— Если "Беркут" не виноват, то к кому, по вашему мнению, у ГПУ должны быть вопросы по этим расстрелам?
— Сейчас, наверное, только следствие считает, что всех протестующих расстреляли беркутовцы. Но правду нельзя вечно скрывать — уже известно, что большинство убитых 20 февраля погибли от пуль снайперов, которые вели огонь из зданий, захваченных Самообороной Майдана. И сегодня в свободном доступе есть масса доказательств этому.
Существует также много других доказательств, но генпрокуратура только сейчас начала допрашивать членов "Свободы" по делу о расстреле на Майдане. Сомневаюсь, что дело пойдет дальше допросов… Я бы назвал это имитацией расследований с целью дискредитации "Свободы" как политической силы. И это только потому, что "Свобода" перешла дорогу нынешнему президенту Порошенко.
А сколько мы будем ждать, пока Генпрокуратура начнет допрашивать о расстрелах Турчинова, Парубия и Пашинского? Они все связаны кровью на Майдане, благодаря чему и пришли к власти. Поэтому в объективном расследовании тех трагических событий они не заинтересованы. Как говорят: "ворон ворону глаз не выклюет".
Бойцы "Беркута" оказались "крайними" в этой ситуации — на них удобно списать чужие преступления. Как вы думаете, если бы по моему приказу "Беркут" расстреливал протестующих, то за почти два года у следствия были бы факты, подтверждающие это? Заявления властей о якобы исчезнувших или вывезенных доказательствах не выдерживают критики.
С 22 февраля 2014 года в Украине уже всё контролировалось ими, и если доказательства исчезли, то в этом, прежде всего, были заинтересованы представители нынешнего режима. Никто больше на это влиять не мог!
Я твердо убежден, что за расстрелами стоят некоторые нынешние высокопоставленные чиновники в Украине, которые постарались тщательно замести следы. Но если ситуация изменится, и в стране наконец-то начнется настоящее, объективное расследование — еще можно успеть найти и доказать вину убийц. И я в этом очень заинтересован.
Турчинов, Парубий и Пашинский — непосредственные участники этих событий, ни разу не были вызваны на допрос. Хотя я понимаю, они работают там консультантами у этих следователей — "что делать" и "как делать" и так далее… То есть, поэтому неслучайно исчезли все факты, доказательства, всё, что можно было уничтожить или вывезти, это, на сегодняшний день, все сделано. Опять таки, я не исключаю, что если ситуация изменится, и эти люди отойдут, как говорится, в сторонку и не будут влиять на следствие, все-таки, доказательства можно найти. И я в этом очень заинтересован.
— Ваши адвокаты заявили, что так называемое "дело о Майдане" против вас приостановлено, однако в генеральной прокуратуре Украины их информацию опровергли. Какая информация соответствует действительности?
— Так называемое "дело о Майдане" в отношении меня действительно приостановлено. В подтверждение лживости заявления генеральной прокуратуры я готов продемонстрировать официальный документ ГПУ, в котором говорится о том, что это дело против меня приостановлено. С 2014 года следственные действия по данному делу не ведутся. Генеральная прокуратура отказывается провести допрос в режиме видеоконференции или прислать следователя по адресу моего фактического пребывания, который мои адвокаты передали в ГПУ.
Причина этого одна — в "деле о Майдане" у генеральной прокуратуры отсутствуют какие-либо доказательства моей вины, которые они могли бы публично предъявить. Подтверждением этому является и то, что Интерпол отказал Украине объявить меня в международный розыск по "делу о расстрелах". Потому что Украине не дала им никаких доказательств. Поэтому эти все обвинения выглядят очень и очень, я бы сказал, непрофессионально. Это — истерика, по-другому я это не называю.
— Сейчас в Украине начались заочные судебные процессы в отношении вас и еще нескольких членов вашей команды. Насколько, с вашей точки зрения, законны такие заочные процессы?
— Я не могу говорить о других, скажу о себе. Верховной радой был принят закон о заочном осуждении, основная цель которого осудить меня. Напомню, такой же закон был принят 16 января 2014 года, и тогда лидеры оппозиции назвали его "диктаторским". А теперь по такому же закону они же меня судят!
В нынешнем законе существует четкая норма, согласно которой начать процедуру заочного осуждения можно исключительно против лиц, которые находятся в международном розыске. Говоря обо мне, процедура моего заочного осуждения была начата, когда я уже не находился в списке разыскиваемых Интерполом лиц. Интерпол снял меня с розыска по "делу Укртелекома" 16 июля 2015, а судебное решение о заочном осуждении было вынесено 27 июля! То есть они сами закон приняли, сами же его и нарушили!
Уверен, судьи были вынуждены нарушить закон под давлением высшего руководства страны. Сами подумайте — решение суда о начале процедуры моего заочного осуждения было принято 27 июля, а президент Порошенко публично объявил об этом за три дня до того! Сегодня в "демократической" Украине президент Порошенко — это и прокурор и суд в одном лице.
— Почему генпрокуратура отказалась заслушать ваши показания в режиме видеоконференции?
— Это нежелание дать возможность мне высказаться в свою защиту и объяснить следствию и людям всю правду по тем лживым обвинениям, которые они мне предъявляют. Виновный ими уже назначен, и никого не интересует, что произошло на самом деле.
Я же, в отличие от властей, заинтересован в установлении истины, в установлении справедливости. Для этого скоро будет запущен мой интернет-сайт (yanukovychvf.org), на котором будут опубликованы юридические документы по уголовным делам против меня. Украинцы должны сами оценить, есть ли хоть какие-то доказательства, которые бы подтверждали мою вину в тех преступлениях, в которых меня обвиняют. Уверен, многие после прочтения опубликованных материалов по-новому посмотрят на все эти голословные обвинения.
— Почему вы отказываетесь лично присутствовать на судебном процессе в Киеве?
— Я уже неоднократно заявлял, что в Украине моей жизни угрожает реальная опасность — это и есть причина невозможности моего приезда и нахождения там. Правоохранительные органы, украинская власть не могут дать гарантий моей личной безопасности в Украине. Наоборот, действующая власть публично заявляет, что меня нужно расстрелять! Эти откровенные призывы не пресекаются. Более того, дело о покушении на меня в феврале 2014 года, которое было открыто прокуратурой только в июле 2015 года, никем не расследуется! Как вы думаете, могу я в такой ситуации быть уверен в собственной безопасности?
— Тем не менее, Киев активно пытается отыскать и конфисковать имущество у структур, которые по утверждениям нынешних властей, близки к вам…
— Я уже не раз заявлял, что мифы о "вывезенных миллиардах" — не более чем вымысел, просто сказка. Уже даже генеральная прокуратура Украины в своем официальном письме сама подтвердила, что у меня нет каких-либо банковских счетов за рубежом. А я ведь это говорил с самого начала!
Все мое имущество находится в Украине — это частный дом и мой банковский счет, на котором было несколько миллионов гривен. Они уже давно арестованы украинскими судами. Так что режим спецконфискации на меня уже не влияет.
Но если вас интересует мое мнение, то я считаю, что нынешняя власть хочет использовать спецконфискацию исключительно для передела собственности. Ведь прокуратура по команде сможет конфисковать имущество у любого украинца без доказывания вины и решения суда!
— Вы верите в объективное расследование ваших дел на Украине?
— Как эти прокуроры и судьи могут вести следствие объективно, если все первые лица государства, включая генерального прокурора, уже заявили, что Янукович во всем виноват?! Презумпция невиновности в Украине перестала существовать!
Я обратился в генпрокуратуру с письменным требованием сделать публичными материалы всех дел против меня. Но генпрокуратура отказалась это сделать. И причина такого отказа очевидна — в деле нет никаких доказательств вины. Им нечего показать людям! Это политическая месть и попытка отвести подозрения от реальных режиссеров и исполнителей этих кровавых событий на Майдане. Я, к сожалению, не верю в объективность украинского правосудия. Поэтому, мои адвокаты уже подали иск в Европейский суд по правам человека. Я понимаю, что и в европейских судах политика играет роль, но, надеюсь, что значительно меньше чем в Украине.
Например, Суд ЕС уже обязал Украину выплатить мне компенсацию за неудачную попытку украинского правительства вступить в процесс по отмене санкций ЕС против меня.
— На Украине против вас выдвинуты обвинения в том, что в период с 2010 по 2014 годы вы и представители власти узурпировали власть и создали организованную преступную группировку. Как бы вы это прокомментировали?
— Знаете, мне это трудно комментировать потому, что до этого, за 25 лет украинской независимости, было много правительств, были президенты… Какая разница, если провести аналогию между всеми нами, кто работал? Но в моем же правительстве были люди разные, в том числе, например, нынешний президент Порошенко. Как к нему относиться? Как к организатору, инициатору или участнику этой группировки? Ну, это же смешно выглядит!
— Вы бы сегодня хотели вернуться в политику?
— Да, я хочу. Хочу вернуться в политику. Я сегодня… То, что в моих силах, я делаю всё. Во-первых, много помогаю людям, которых преследуют в Украине, которые уже выехали, допустим, за пределы Украины. И не только в Россию. В России, само собой поддерживаю с ними связь. Чем могу, тем и помогаю.
Конечно, я поддерживаю связь и с Украиной, и с действующими политиками. Многие из них сегодня уже не так стесняются и не так боятся, как это было, условно говоря, год назад. Они уже комфортно себя чувствуют, когда мы встречаемся и обсуждаем вопросы.
— К вам в Россию приезжают действующие украинские политики? Можете их назвать?
— Пока нет… Это вопрос их безопасности в Украине. Но я надеюсь, что через год, когда украинцы узнают больше правды о событиях на Майдане, встречи со мной перестанут быть рискованными. А вообще я надеюсь, что смогу встречаться с этими людьми у себя на родине, в Украине.
