https://az.sputniknews.ru/20250605/smena-kursa-v-azii-kak-yuzhnaya-koreya-preduprezhdaet-evropeyskiy-razlom-471541876.html
Смена курса в Азии: как Южная Корея предупреждает европейский разлом
Смена курса в Азии: как Южная Корея предупреждает европейский разлом
Sputnik Азербайджан
О том, почему победа Ли Чжэ Мена на выборах в Южной Корее может изменить баланс сил в Азии и стать тревожным сигналом для Европы, — читайте в материале... 05.06.2025, Sputnik Азербайджан
2025-06-05T20:59+0400
2025-06-05T20:59+0400
2025-06-05T20:59+0400
аналитика
азия
южная корея
кндр
сша
европа
https://cdnn1.img.sputnik.az/img/07e8/0c/0d/469392962_0:320:3072:2048_1920x0_80_0_0_5011c3de14f874e7383b18b31c42a461.jpg
А ведь это вот так будет, когда в Европе начнут всерьез, с грохотом не только Бербоки, но и Макроны, Мерцы. То, что в Европе сейчас происходит, — это так, урчание земли под ногами за последние дни в Польше, Португалии, Нидерландах, где немножко меняется власть, но несильно поменялся пока что курс. А вот в Южной Корее — там не немножко. Там все серьезнее.Итак, президентские выборы в минувший вторник, на которых победил Ли Чжэ Мен. Бесполезно пытаться приклеить к реалиям Южной Кореи ярлыки типа "консерватор" (проигравший Ким Мун Су) и "демократ", "левый" (нынешний победитель). Лучше так: повторно проиграли южнокорейские фавориты администрации Байдена, у которых в конце прошлого года сдали нервы, они ощутили паралич своей власти внутри страны и смену хозяев вовне. И устроили переворот: попытались распустить парламент, учинить диктатуру. А получили импичмент президента и нынешние досрочные выборы, на которых лишились еще и президентской власти, в парламенте же у "демократов" Ли Чжэ Мена и без того остается большинство почти в две трети.И вот власть в руках, а что с ней делать — непонятно. Прежде всего потому, что южнокорейский кризис хотя и похож на тот, что у европейцев, но гораздо острее. Предстоит заново и, главное, быстро определить положение страны в Азии и мире, ее отношения с партнерами, рынки сбыта и ориентацию экономики. И делать это надо в ситуации, когда весь Запад (даже тот, который на востоке) находится в подвешенном состоянии, когда все — избиратели прежде всего — понимают, что все меняется, вот только знать бы, в какую сторону.Те, кого в Южной Корее называют "консерваторами" или "левыми", на самом деле всерьез различаются лишь по своему отношению к главному вопросу национального существования: как быть с Северной Кореей. Консерватизм здесь имеет касательство почти исключительно к внешней политике и формулируется просто: страна жива потому, что полагается на защиту США от Севера. Поэтому самостоятельность только вредит — будем делать то, что скажут, и жить как при дедушке Дуайте Эйзенхауэре (который защитил от северян, провел границу по 38-й параллели и держал ее).Но президент Эйзенхауэр правил давно. Северная Корея сегодня — страна со своим ядерным оружием и союзническими договорами с Россией и Китаем. На Юге своего ядерного оружия нет, американское вроде как выведено, хотя сомнения на этот счет у кого-то остаются. А вот союзные отношения с Соединенными Штатами стали сложными. Прежнюю команду администрация Байдена употребляла по привычке для поддержки всех своих инициатив: вводить санкции против России, производить оружие для Украины и не только, размещать направленную против Китая систему противоракетной обороны. Но та администрация хотя бы не грозила задушить южнокорейский экспорт в США таможенными пошлинами.А эта грозит. И даже если угроза окажется пустой, все равно ясен намек на то, что надо самостоятельно заботиться о системе партнерств. Что означает: стране нужна новая политика в отношении Китая. Точнее, старая, поскольку всерьез Сеул и Пекин поссорились только в 2016 году (из-за упомянутой ПРО). Собственно, и диалог с Северной Кореей тоже не такая уж новость, и вели его как раз те, кто получили сегодня и президентскую, и парламентскую власть.Сейчас, пытаясь угадать будущий курс Ли Чжэ Мена, цитируют надерганные из его предвыборных и прочих выступлений фразы насчет того, а стоило ли все время ругаться с Китаем. Хотя нынешний президент никак не спешит расстаться и с союзом с США — вопрос только в новой сущности этого партнерства.Но проблема Южной Кореи в том, что на выработку и тем более исполнение нового курса нет времени — есть только общее понимание того, что прежний провалился. А экономика страны в 2025 году показала минус и в плюс вряд ли выйдет без осознания, куда двигаться. То ли работать с Китаем и рисковать остаться без поддержки Штатов, всерьез приступивших к экономической войне с Пекином. То ли пытаться усидеть на множестве стульев одновременно, в частности помирившись и с Москвой. То ли ждать, пока прояснится ситуация с США, хотя все равно понятно, что прежняя американская модель сломалась не потому, что ее испортил Дональд Трамп.И все было бы хорошо, если бы речь шла об острой ситуации только для группы новых правительственных стратегов. Но кризис — такая штука, которая затрагивает всех и создает новые сложности типа раскола и судорог всего общества. Корейцы не очень похожи на японцев — они не так склонны к коллективизму, зато отличаются эмоциональностью. И сегодня выясняется: жители Южной Кореи не только по-прежнему не любят бывших оккупантов-японцев и боятся северных братьев, но еще и китайцев теперь не любят. Причем не любят больше, чем японцев. Это новая тенденция — выявилась только в 2022-м. Хорошо относятся разве что по привычке к американцам.Все вместе сильно напоминает, как ни странно, Польшу, которая тоже не любит всех близких соседей, но корейцам от этого не легче.Вдобавок идет раскол и по партийной линии: те, кто против китайцев, — это проигравший вчера электорат прежней власти, условные "консерваторы". Южнокорейское общество пока не пришло к такому же непримиримому расколу буквально по всем вопросам, как американское, но близко к тому.Осталось сказать, что похожие процессы идут и в соседних азиатских странах, тоже пострадавших от своего союзничества с США. Прежде всего мы видим это на Филиппинах (там раскол на две половины нации еще более заметен) и на острове Тайвань. В обоих случаях смена правительства вполне реальна, особенно если у тамошних властей, как у южнокорейских, сдадут нервы. При этом все пострадавшие будут озираться друг на друга — азиаты на европейцев и наоборот — и бояться.И последнее. В таких ситуациях нужны очень хорошо подготовленные для своей работы лидеры. У Ли Чжэ Мена образование примерно как у Никиты Хрущева (начальное) — и ситуация аналогичная, то есть неизбежность назревших перемен. Впрочем, у нынешних европейских лидеров есть университетские дипломы, но они им не сильно помогают.
https://az.sputniknews.ru/20250428/itogi-kto-rossiya-vysoko-tsenit-boevoe-bratstvo-kndr-471127663.html
азия
южная корея
кндр
сша
европа
Sputnik Азербайджан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2025
Sputnik Азербайджан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Новости
ru_AZ
Sputnik Азербайджан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Азербайджан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
азия, южная корея, кндр, сша, европа
азия, южная корея, кндр, сша, европа
Смена курса в Азии: как Южная Корея предупреждает европейский разлом
О том, почему победа Ли Чжэ Мена на выборах в Южной Корее может изменить баланс сил в Азии и стать тревожным сигналом для Европы, — читайте в материале колумниста РИА Новости Дмитрия Косырева.
А ведь это вот так будет, когда в Европе начнут всерьез, с грохотом не только Бербоки, но и Макроны, Мерцы. То, что в Европе сейчас происходит, — это так, урчание земли под ногами за последние дни в Польше, Португалии, Нидерландах, где немножко меняется власть, но несильно поменялся пока что курс. А вот в Южной Корее — там не немножко. Там все серьезнее.
Итак, президентские выборы в минувший вторник, на которых победил Ли Чжэ Мен. Бесполезно пытаться приклеить к реалиям Южной Кореи ярлыки типа "консерватор" (проигравший Ким Мун Су) и "демократ", "левый" (нынешний победитель). Лучше так: повторно проиграли южнокорейские фавориты администрации Байдена, у которых в конце прошлого года сдали нервы, они ощутили паралич своей власти внутри страны и смену хозяев вовне. И устроили переворот: попытались распустить парламент, учинить диктатуру. А получили импичмент президента и нынешние досрочные выборы, на которых лишились еще и президентской власти, в парламенте же у "демократов" Ли Чжэ Мена и без того остается большинство почти в две трети.
И вот власть в руках, а что с ней делать — непонятно. Прежде всего потому, что южнокорейский кризис хотя и похож на тот, что у европейцев, но гораздо острее. Предстоит заново и, главное, быстро определить положение страны в Азии и мире, ее отношения с партнерами, рынки сбыта и ориентацию экономики. И делать это надо в ситуации, когда весь Запад (даже тот, который на востоке) находится в подвешенном состоянии, когда все — избиратели прежде всего — понимают, что все меняется, вот только знать бы, в какую сторону.
Те, кого в Южной Корее называют "консерваторами" или "левыми", на самом деле всерьез различаются лишь по своему отношению к главному вопросу национального существования: как быть с Северной Кореей. Консерватизм здесь имеет касательство почти исключительно к внешней политике и формулируется просто: страна жива потому, что полагается на защиту США от Севера. Поэтому самостоятельность только вредит — будем делать то, что скажут, и жить как при дедушке Дуайте Эйзенхауэре (который защитил от северян, провел границу по 38-й параллели и держал ее).
Но президент Эйзенхауэр правил давно. Северная Корея сегодня — страна со своим ядерным оружием и союзническими договорами с Россией и Китаем. На Юге своего ядерного оружия нет, американское вроде как выведено, хотя сомнения на этот счет у кого-то остаются. А вот союзные отношения с Соединенными Штатами стали сложными. Прежнюю команду администрация Байдена употребляла по привычке для поддержки всех своих инициатив: вводить санкции против России, производить оружие для Украины и не только, размещать направленную против Китая систему противоракетной обороны. Но та администрация хотя бы не грозила задушить южнокорейский экспорт в США таможенными пошлинами.
А эта грозит. И даже если угроза окажется пустой, все равно ясен намек на то, что надо самостоятельно заботиться о системе партнерств. Что означает: стране нужна новая политика в отношении Китая. Точнее, старая, поскольку всерьез Сеул и Пекин поссорились только в 2016 году (из-за упомянутой ПРО). Собственно, и диалог с Северной Кореей тоже не такая уж новость, и вели его как раз те, кто получили сегодня и президентскую, и парламентскую власть.
Сейчас, пытаясь угадать будущий курс Ли Чжэ Мена, цитируют надерганные из его предвыборных и прочих выступлений фразы насчет того, а стоило ли все время ругаться с Китаем. Хотя нынешний президент никак не спешит расстаться и с союзом с США — вопрос только в новой сущности этого партнерства.
Но проблема Южной Кореи в том, что на выработку и тем более исполнение нового курса нет времени — есть только общее понимание того, что прежний провалился. А экономика страны в 2025 году показала минус и в плюс вряд ли выйдет без осознания, куда двигаться. То ли работать с Китаем и рисковать остаться без поддержки Штатов, всерьез приступивших к экономической войне с Пекином. То ли пытаться усидеть на множестве стульев одновременно, в частности помирившись и с Москвой. То ли ждать, пока прояснится ситуация с США, хотя все равно понятно, что прежняя американская модель сломалась не потому, что ее испортил Дональд Трамп.
И все было бы хорошо, если бы речь шла об острой ситуации только для группы новых правительственных стратегов. Но кризис — такая штука, которая затрагивает всех и создает новые сложности типа раскола и судорог всего общества. Корейцы не очень похожи на японцев — они не так склонны к коллективизму, зато отличаются эмоциональностью. И сегодня выясняется: жители Южной Кореи не только по-прежнему не любят бывших оккупантов-японцев и боятся северных братьев, но еще и китайцев теперь не любят. Причем не любят больше, чем японцев. Это новая тенденция — выявилась только в 2022-м. Хорошо относятся разве что по привычке к американцам.
Все вместе сильно напоминает, как ни странно, Польшу, которая тоже не любит всех близких соседей, но корейцам от этого не легче.
Вдобавок идет раскол и по партийной линии: те, кто против китайцев, — это проигравший вчера электорат прежней власти, условные "консерваторы". Южнокорейское общество пока не пришло к такому же непримиримому расколу буквально по всем вопросам, как американское, но близко к тому.
Осталось сказать, что похожие процессы идут и в соседних азиатских странах, тоже пострадавших от своего союзничества с США. Прежде всего мы видим это на Филиппинах (там раскол на две половины нации еще более заметен) и на острове Тайвань. В обоих случаях смена правительства вполне реальна, особенно если у тамошних властей, как у южнокорейских, сдадут нервы. При этом все пострадавшие будут озираться друг на друга — азиаты на европейцев и наоборот — и бояться.
И последнее. В таких ситуациях нужны очень хорошо подготовленные для своей работы лидеры. У Ли Чжэ Мена образование примерно как у Никиты Хрущева (начальное) — и ситуация аналогичная, то есть неизбежность назревших перемен. Впрочем, у нынешних европейских лидеров есть университетские дипломы, но они им не сильно помогают.
