Модель месяца: Рашида Сулейманова

Детская мечта

«Работать моделью — моя сбывшаяся мечта. Мне было пять лет, когда я увидела по телевизору дефиле и поняла, что хочу так же ходить по подиуму. А года четыре назад я узнала, что моя мама в свое время работала манекенщицей у Вячеслава Зайцева в Москве. Мама училась в МГУ им. Ломоносова на политолога, а в свободное от учебы время подрабатывала моделью. Правда, недолго. Она приехала в Баку, встретила моего отца, и ей пришлось попрощаться с модельной карьерой. Теперь мама говорит, что я воплотила ее мечту в жизнь».

Принять себя

«В детстве мне часто говорили: «Ой, какая красивая, прямо как модель». Причем совершенно разные люди, даже учителя. «Рашида, что ты тут делаешь? — говорили они. — Тебе надо быть где-то в Европе, в Милане, в Париже, ходить по подиуму и сниматься для обложек журналов». «Да-да! Я совершенно с вами согласна», — кивала я в ответ (смеется).

Но в переходном возрасте, который я называю «возрастом мутации», я сама себе не нравилась. Мне кажется, это нормально. Тем более,что именно тогда, будучи подростком, я начала работать. Мне было 13 лет, когда я попала в модельное агентство. Меня окружали девочки гораздо старше, и мне казалось, что я маленькая, ничего не знаю, ничего не умею. И если меня не брали на какую-то съемку или показ, я ужасно расстраивалась, ревела: «Ну почему-у-у?! Я, наверное, не такая красивая». Но ни тогда, ни сейчас я ничего не хотела менять в себе. Во-первых, мне бы не разрешили родители, а во-вторых, думаю, лучше уже не станет (смеется). Конечно, я ухаживаю за собой, хожу в салоны на базовые уходовые процедуры, но ничего никуда не колю. И на диете не сижу. Ем все, даже донер (смеется)».

Взаимная любовь

«Я кайфую от своей работы. Считаю, что камера и подиум — мои наркотики. Не понимаю, почему люди сковываются перед камерой. Я очень люблю камеру и считаю, что камера меня тоже любит. У нас такой взаимный страстный роман (смеется)».

Опасная профессия

«В моей профессии всему приходится учиться самостоятельно. Я вот, например, вообще не люблю каблуки, и когда впервые встала на них, подумала: как можно ходить в такой обуви и не смотреть под ноги?! А сейчас спокойно хожу, глядя прямо перед собой. Хотя честно говоря, сложно не сломать ноги на 15-сантиметровых каблуках. Надо держать равновесие почти как канатоходец. А если еще на тебе длинное шелковое платье со шлейфом, а туфли помимо каблука и на платформе, то ты совсем не чувствуешь земли под ногами и рискуешь наступить на скользкий шелк. Я ни разу не падала на подиуме, хотя туфли с ноги слетали. Не думаю, что падение это такой уж позор. Иногда модель так затягивают в корсеты, что ей дышать нечем. Притом что одетой и обутой можно ждать своего выхода часа два. Однажды я сидела, ждала вот так, затянутая и на каблуках, и вдруг ногу свела судорога. Меня толкают в спину — «Иди, Рашида, иди!», — а я думаю: «Куда? Зачем? Я домой хочу, к маме!» Но выдохнула и пошла».

Не путайте понятия

«У нас путают понятия. Многие считают, что модель, эскортница, женщина низкой социальной ответственности — это три в одном — одна и та же женщина. Обидно, что именно моделей «гребут под одну гребенку», забывая, что модель — это сложная профессия. Съемки, показы, реклама. У модели всегда должно быть хорошее настроение и отличный внешний вид. Это большая ежедневная работа над собой».

Первым делом — самолеты, ну а мальчики потом…

«Влюбляться моделям, конечно, можно, но нежелательно. Любые отношения сильно отвлекают от работы. К тому же, чтобы встречаться с моделью, у молодого человека должна быть ну очень здоровая психика. А я таких пока не встречала. Если ты тот самый, напиши мне (смеется). Наши парни — очень ревнивые, они ревнуют ко всем, даже к друзьям, и с этим очень сложно мириться».

Только хорошее настроение

«Бывает настроение дурное, а надо работать. Я нашла у себя правильную кнопку, умею себя успокаивать, настроить на работу. Сажусь и говорю себе: «Рашида, соберись, тряпка! (смеется)». А если серьезно, то для меня просто очень важна работа. За восемь лет на меня ни разу не пожаловались, ни у кого не было повода сказать: «Рашида опоздала», «Рашида пришла в дурном настроении», «Рашида сегодня была вялая и работала так себе». Модельный бизнес — это командная работа. Никому — ни фотографу, ни визажисту, ни дизайнеру — нет дела до моих проблем. Отработай — и иди поплачь, если хочется. Хорошее настроение на съемке, а я только так работаю, — на мой взгляд, это и есть профессионализм».

Держись, детка!

«Какой совет я бы дала девочке, которая хочет работать моделью? Держись, детка! В Азербайджане многие идут в модели от нечего делать, потому что высокие и симпатичные. «А что там делать? — думают. — Пойду себя покажу, денег заработаю, мужа найду». Моя цель — работать в Европе, выступать на неделях моды в Милане, Париже, Лондоне. У меня было предложение из миланского агентства, в котором, если не ошибаюсь, числится и Наталья Водянова. Это предложение я получила благодаря Филиппу Киркорову. Мы познакомились, когда он был в Баку, и Филипп спросил, почему я не работаю за границей. А потом связал с миланским агентством. У меня уже был билет, но коронавирус все решил за меня. Надеюсь, карантин из-за пандемии не навсегда».

Главное — желание

«Модель — это вешалка», — я тоже так шучу. На самом деле суть профессии — преподнести вещь. Даже если это мешок из-под картошки, я его надену так, чтобы все захотели его носить. Конечно, приходится показывать и плохие вещи. Смотрю и думаю: какой ужас. Но никогда не скажу вслух: «Фу, мне не нравится, я не буду это надевать!» Я считаю, что профессиональная модель не должна так говорить. Нравится ей макияж, прическа, look или не нравится, — все равно; жмет ли ей обувь, давит ли корсет, — терпи! Надела и пошла. У меня 41-й размер обуви, на показах и на съемках я могу надеть 38–39. Не спрашивайте как. Просто поверьте. Главное — желание работать».