В последнее время заявления Баку и Еревана немного смягчились. Обе стороны говорят о запуске процесса делимитации границы и считают, что начаться все должно без предусловий.
Возможно ли это на самом деле, а также быть ли мирному договору – Sputnik Азербайджан поинтересовался у ведущего научного сотрудника Центра евроатлантической безопасности ИМИ МГИМО Сергея Маркедонова.
- Как вы оцениваете сложившуюся за полтора года с момента окончания войны ситуацию в регионе?
- Самая большая проблема "нового статус-кво", который сегодня сложился на Южном Кавказе, заключается в неоднозначности итогов. Когда итоги неоднозначны, всегда есть желание их как-то подкорректировать.
Мы видим победу Азербайджана. Семь районов возвращены Азербайджану. Хотя в обновленных "мадридских принципах" была схема 5+2.
Затем были предприняты шаги, которые ясно показывают, что пересмотр итогов второй Карабахской войны маловероятен. Здесь речь о Шушинской декларации, открытии международного аэропорта в Физули, строительстве инфраструктуры и прочем.
Но с другой стороны – хотя территория непризнанного "Нагорного Карабаха" в несколько раз сократилась, она все равно по-прежнему есть. Там идет процесс возвращения беженцев, которые покинули регион в результате военных действий в 2020 году, а также есть определенные административные органы и контакты с Ереваном.
Поэтому проблема "статуса" все равно сохраняется. И хотя Азербайджан говорит, что ее нет, Армения по-прежнему настаивает, что она есть. Эта тема продолжает обсуждаться, а значит, она все еще находится в повестке дня.
Не стоит забывать и о факторе Турции. Очень много сегодня говорится о том, что эта страна серьезным образом усилила свое присутствие на Кавказе. Но Россия от этого совсем не проиграла.
Все заявления о карабахском урегулировании подписаны с участием Москвы и при ее ведущей роли. При этом, все они разные по характеру: первое – это заявление о прекращении военных действий, второе – экономоцентричное, третье – касается вопросов делимитации и демаркации границы.
Причем, вопрос делимитации и демаркации границы в отношениях Азербайджана и Армении сейчас затмил Карабах и вышел на первый план. Но и здесь Москва играет роль медиатора. Более того, это тот уникальный случай, когда медиацию России поддерживает Запад. Или как минимум не мешает ей.
Не менее важным является и то, что Россия разместила миротворческие силы в Карабахе на пять лет. Чего не было в предыдущих миротворческих миссиях в Приднестровье, в Абхазии и Южной Осетии.
Напомню, что в обновленных "мадридских принципах" речь шла о международной миротворческой операции. Правда, не уточнялось, какой именно она должна быть. Но сейчас она односторонняя российская. И если в России неоднозначно расценивают итоги второй Карабахской войны, то на Западе их рассматривают как усиление РФ на Южном Кавказе.
У Запада на Южном Кавказе тоже есть определенный интерес. Мы видим контакты Армении и Франции. Понятно, что для Парижа они носят в основном внутриполитический характер, учитывая большую армянскую общину во Франции. США также пытаются сохранять определенный уровень влияния.
Изменение "статус-кво" в Карабахе усилило и проатлантический вектор в Грузии. Тбилиси опасается, что Южный Кавказ станет русско-турецким кондоминиумом. Отсюда и очень серьезное наращивание контактов между американцами и грузинами.
Грузия заинтересована в усилении связей с НАТО и с США. Даже если ее не примут в НАТО, отношения с США все равно будут довольно интенсивно развиваться. Определенные импульсы придала именно ситуация, сложившаяся после войны.
Таким образом, после войны в регионе сложилась опасная неоднозначность. Дело в том, что, когда что-то неоднозначно, ситуацию всегда можно сделать более однозначной. Поэтому риски сохраняются. Мы видели обострение как в самом Карабахе, так и вдоль границы.
- Будет ли в ближайшем будущем все-таки запущен процесс делимитации границы?
- Делимитация – процесс сложный. Она проходит успешно в том случае, если обе стороны обладают как минимум равным потенциалом. Но сегодня потенциал Азербайджана выше. И тут появляются соблазны надавить на противоположную сторону, что, в свою очередь, вызывает защитную реакцию.
Кроме этого, были и будут попытки Армении увязать процесс делимитации со статусом Карабаха. А с азербайджанской стороны могут быть попытки некоего ускоренного решения вопроса.
Тут требуется скрупулезная работа. Ведь прежде границы между двумя республиками были с анклавами, и никому не было дела до того, кому там что принадлежит. Но сейчас, когда это два независимых государства, это уже имеет принципиальное значение.
Я не жду, что в вопросе делимитации найдется быстрое решение.
- Есть ли перспективы подписания мирного договора между Азербайджаном и Арменией?
- Любая война всегда заканчивается миром. Дело лишь в том, что любой мир – он никогда не абстрактен. Нам всегда говорят, что мир лучше войны. Но это смотря кому, на самом деле.
Я перспективу быстрого мира между Азербайджаном и Арменией вижу с трудом. Сейчас Азербайджан и Армения поменялись местами. Если Армения долгие годы праздновала триумф 1994 года, то теперь такая же ситуация наблюдается в Азербайджане. При такой ситуации я сомневаюсь, что компромисс будет возможен.
Мир на условиях определенного диктата, конечно, может быть возможен. Но тогда это само собой будет формировать определенный реваншизм с армянской стороны. Поэтому пока в отношениях Азербайджана и Армении я бы говорил о перемирии. Причем, довольно неустойчивом.
- Многие связывают уход президента Армена Саркисяна с налаживанием отношений Армении и Турции, а также разрешения конфликта с Азербайджаном. Полагают, что президент не хочет быть к этому причастным. Как вам кажется, что произошло на самом деле?
- Я считаю, что причина ухода Саркисяна не столько геополитическая, сколько внутренняя.
Саркисян являет собой эшелон старой власти в Армении. Когда вы делаете ремонт в своей новой квартире, вещи, что остались от ваших предшественников, всегда не очень желательны. Вы можете потерпеть какое-то старое кресло, но ваш собственный дизайн все равно будет доминировать.
Премьер-министр Армении Никол Пашинян воспринимал Саркисяна как некое инородное тело. Конечно, они не были врагами, однако Саркисян неоднократно выступал с оппонирующими Пашиняну мыслями.
А после второй Карабахской войны Саркисян и вовсе призывал к отставке Пашиняна. А также говорил о том, что Армения не должна быть парламентской республикой, и был недоволен своими узкими полномочиями. Это все в результате и привело к нынешней ситуации.
Я не думаю, что, если бы у Саркисяна сейчас появились полномочия, он бы резко развернул руль, отказался от заявлений с Баку и Москвой, от переговоров с Турцией.
Саркисян просто не стал своим для новой власти, но и для старых не является никаким символом.