Тиктокер Макрон на фоне убийств во Франции

Важнейший для католиков праздник Успения Пресвятой Богородицы прошел во Франции при усиленных мерах безопасности, к которым призывал министр внутренних дел Жеральд Дарманен. Причина — в недавнем убийстве, жертвой которого стал священник, настоятель монашеской общины. Преступником оказался нелегал. Колумнист РИА Новости проанализировала реакцию французского истеблишмента на трагедию во Франции.

Шестидесятилетний Оливье Мэр, принявший сан, когда ему исполнилось 25, дал кров и стол 40-летнему Эммануэлю Абаийсенге, гражданину Руанды и тоже католику, незаконно находившемуся на территории Франции последние 12 лет. Трижды Абаийсенгу пытались выслать, дважды это решение было аннулировано судом. Получив третий отказ, Абаийсенга поджег собор в Нанте. В пламени погиб орган XVI века и другие реликвии.

Из тюрьмы Абаийсенгу выпустили, оставив мягкий полицейский контроль (отмечаться дважды в месяц в участке); по гуманитарным соображениям его приютили в монашеской общине, настоятеля которой руандиец и избил до смерти. Травмы, полученные Оливье Мэром, оказались несовместимы с жизнью, это установило вскрытие. Абаийсенга наносил удары по голове. Согласно патологоанатомам, Абаийсенга бил давшего ему кров человека с такой силой, что раскроил череп жертвы на кусочки, а вся трапезная, где и произошло преступление, была залита кровью.

Информацию о случившемся официальные лица комментировали не очень охотно: трагедия, если она дело рук нелегала, в соответствии с проводимой последние годы ЕС политикой полностью открытых дверей для выходцев из Африки, не может давать повод "для обобщений и стигматизации ищущих "убежища". Убийства, которые уже потом юстиция квалифицирует как "теракт" или как "приступ безумия", совершенные нелегалами, получают в странах-членах ЕС все меньший и меньший политический резонанс, сервильные медиа сознательно его демпфируют, делая практически неслышным.

И если, например, совершенное нелегалом из Туниса в 2016 году массовое убийство в Ницце обсуждалось, а мученическая смерть учителя истории Самюэля Пати осенью прошлого года стала поводом для общенационального траурного мероприятия с участием Макрона, то гибель прихожан католического храма от ножа нелегала (и тоже из Туниса) в той же Ницце, как и убийство сотрудницы полицейского комиссариата четыре месяца назад, для властей прошли фоном.

Некие обязательные реверансы и дежурные соболезнования, не более того. Наряду с немедленно развязанной мощнейшей медийной кампанией, чтобы уверить измученное враньем властей предержащих население, что никакой связи между ежегодным прибытием на континент сотен тысяч нелегалов и ростом насилия не существует. Явление, когда наличие проблемы затушевывается любыми способами, вызывает ассоциации с моделью Кюблер-Росс, когда пациент со смертельным диагнозом отрицает наличие заболевания.

И в случае, когда президента Франции уже менее чем через девять месяцев ждет вердикт избирателей, Макрон делает все возможное как внутри страны, так и на внешнеполитической арене, чтобы не только не видеть проблему самому, но и отвлечь от нее внимание доверяющей ему части социума. Несколько дней подряд глава страны сидел в "интернетиках", в популярном молодежном приложении TikTok, где размещал в ежедневном режиме короткие, им же самим снятые видео. Тема — коронавирус, вакцина и необходимость прививки. Охват аудитории — от полумиллиона до полутора миллионов человек, вопросов было много, на часть из них Макрон отвечал сам.

Поскольку все годы, что нынешний президент находится у власти, решения он принимает практически всегда единолично, не будет преувеличением предположить, что образ главы страны (ядерной, на минуточку, державы, единственной в ЕС), когда он лишь в "короткой маечке", выбран был Макроном тоже лично. В ситуации, когда реальность все сильнее стучится в двери, сообщая то об убийствах, то о глубине экономического кризиса, то о серьезнейших социальных проблемах, президент Франции предпочитает своим поведением раздражать (мягко говоря) и разделять, нежели успокаивать и вселять уверенность.

Не случаен и выбор приложения — возраст более половины пользователей TikTok во Франции - от 17 до 25 лет, а девушек больше, чем юношей. Таким образом, уже сегодня можно увидеть абрис стратегии избирательной кампании Макрона — продвижение идей среди молодых и очень молодых избирателей.

Миллениалы, у которых не слишком высокий доход, нет собственности, те, кто зачастую снимают жилье в складчину (вот и возвращение в коммуналки, красиво названные маркетологами "коливингами"), обитатели крупных городских агломераций, без семьи, из способов передвижения предпочитающие велосипед и самокат, — главный резерв, где Макрон будет стремиться взять наибольшее число голосов.

В этой схеме за борт отправятся все, кто не вписался в социальные сети, кто не отказался от традиций, предполагающих стабильность жизни, в том числе — и это важный аспект — приверженность вере предков. Не случайно, что в первых выражениях соболезнования по случаю страшного убийства настоятеля ни сам президент, ни Дарманен (больше похожий на бухгалтера, чем на руководителя значимого силового ведомства) не говорили о всей стране, которой был нанесен удар, а лишь о "католической общине Франции". И лишь под влиянием возмущения, в частности со стороны лидера "Национального объединения" Марин Ле Пен, риторика была скорректирована.

Французские интеллектуалы-элитарии много лет и письменно, и устно высмеивали "архаичное устройство российского общества", а самый громкий гогот у них вызывали традиции уважения народом власти, как и уважение властью народа, а еще умение власти общаться, часами отвечая на вопросы избирателей. Путин разговаривает с согражданами, живущими на 11 часовых поясах огромной страны, во время ежегодных прямых линий. Президент России не смотрит на циферблат, его интересует, как и чем живут люди, за благополучие и спокойствие которых он несет ответственность. Но не только поэтому. Путин как был частью народа, так он эту свою принадлежность и сохраняет.

Макрон отделывается короткими видео, адресованными очень небольшой части исключительно его потенциальных избирателей, стараясь им еще больше угодить с целью получить как можно больше голосов. Экс-управляющий партнер Rothschild & Cо, удачливый инвестиционный банкир, зарабатывавший миллионы уже в тридцать с небольшим, разумеется, никак не рассматривает себя как часть того народа, что считает трудовые гроши, платит заоблачные налоги и, что тем более непредставимо, ходит в церковь к воскресной мессе.

Этот народ, в общем, уже вычеркнут из прописей нынешнего политического истеблишмента Франции, и, если воспользоваться выражением из твита Дарманена, это "католическое сообщество" обречено на довольно быструю маргинализацию. Если учесть, что Париж по-прежнему формирует моду, включая и моду на политические векторы, то та же участь выжимания на обочину ждет и всех остальных. Другие нации будут точно так же сброшены с парохода глобализма. И это перспектива не просто и не только реальна, она близка, конкретна и сегодня осуществима.

Россия же вызывает в нынешнем контексте, когда президент крупнейшей европейской страны становится тиктокером, гнев и раздражение не только потому, что ведет самостоятельную внешнюю политику, но и потому, что вынесла из горького опыта умение традиции хранить и защищать их, если потребуется. И если раньше Россия была во многом гарантом сбережения общеевропейского духа, то сегодня, когда Брюссель, посчитав отношения с Москвой для себя ненужными, континент оказался в утлой лодчонке политкорректности, стремительно набирающей воду. И идущей ко дну.

Сами европейцы катастрофу не заметят — их внимание очень вовремя отвлечет какой-нибудь глава государства, который, надев "короткую маечку", вывесит в соцсетях очередное видео.