Алена Салаева
Народный артист РСФСР Сергей Никоненко, являющийся большим знатоком и поклонником творчества Сергея Есенина, представил на днях в Баку стихи великого русского поэта и согласился ответить на вопросы Sputnik Азербайджан.
— Сергей Петрович, 16 апреля вам исполнилось 77…
— Ну да. Два топорика. Как я говорю, "московский регион пошел". Автомобильный код Москвы! (смеется)
— Пользуясь случаем, поздравляю вас. Хочу сказать, что несмотря на "два топорика" вы в великолепной физической форме. Как удается ее сохранять?
— Ну как? Занят. Постоянно! В среднем в год 50 городов. Встал утром и вперед! Вот сегодня ночью я возвращаюсь из Баку в Москву (29 апреля. – Ред.), а уже первого мая в 7:50 лечу в Тель-Авив. Третьего мая там состоится концерт-спектакль "Бессмертный полк", который мы уже привозили в Баку. Кстати, в столице Азербайджана была премьера. Уже и в Афинах это показывали, и вот везем к нашим еврейским братьям.
— Вы не курите, практически не пьете. Ну разве что чуточку спиртного себе позволяете. Это принципиальная позиция?
— Возраст уже подсказывает.
— Выходит, раньше вы позволяли лишнего…
— Но ненадолго. Я не мог пить, скажем, два дня подряд. Ну выпил вечером, с хорошей компанией, и на этом все. Благодарю Господа за то, что после таких посиделок никогда не болела голова. Помню, было несколько раз чувство, что отравлен весь организм. Кроме головы!
— И понимали, что происходит вокруг.
— По крайней мере, я всегда ночевал дома! (смеется) Что жена очень ценит! Она понимала: ну, встретились с друзьями… Например, с Александром Гаврииловичем Абдуловым … Ну как с ним не выпить?
— Невозможно, согласна. И я бы выпила, наверное. Один из любимейших актеров…
— О чем вы говорите! А человек какой?! Неслучайно к нему тянулись люди. Не только девушки. Они оценивали его по своим параметрам, только им известным…
Харизма! Щедрость! Доброта! Надежность! Все это – про горячо любимого мною Абдулова.
"Повесть о настоящем человеке": великий актер послевоенных картин>>
— Вы дружите с очень интересными людьми. Но вам и с педагогами везло.
— Учился я у Герасимова. Работала со мной и его супруга, Тамара Федоровна Макарова. Уникальнейшие люди!
А еще в детстве, в студии, художественное слово мне преподавала Анна Гавриловна Бовшек. Ученица Станиславского и Вахтангова, она работала и в театре Таирова. А какие она организовывала пушкинские вечера! Уникальнейшая женщина!
Вот почему они ничего не рассказывали нам про свою жизнь? Это же настоящая история кинематографии! Ведь у нее занимались Быков, Анисимов, Печников, Устюгов…
И на режиссеров мне везло. Бондарчук, Герасимов, Озеров, Ордынский, Шукшин, Шпаликов…
— Вы и сам режиссер.
— Давно! 55 лет как.
— А это сложно – совмещать актерство и режиссуру?
— Профессии довольно-таки близкие. Правда, в режиссуре ответственности гораздо больше. Режиссура для меня – это мой мир, то, как я понимаю мироздание. То, что я люблю.
— И способ самовыражения, наверное…
— Не совсем так. Снимая фильмы, я выражаю то, что люблю. Вот первый фильм был о детях. Этот сценарий мне предложили ("Петрухина фамилия", 1971 год). Потом был "Трын-трава" (трагикомедия, 1976 год).
Люблю снимать своих любимых авторов. Белов ("Целуются зори", 1978 год), Носов ("Цыганское счастье", 1981 год). Были три фильма по рассказам Шукшина. Например, "Елки-палки!" (1988 год), "А поутру они проснулись" (2003 год). Вот мне даже предложили поставить одноименный спектакль. Но мне хотелось бы чуть-чуть подтянуть его к нашим дням. Вытрезвители же закрыли, говорят, снова хотят открыть… Ну вот как раз к открытию вытрезвителей мы и покажем спектакль! (смеется)
О Есенине
— В Баку вы представили литературно-музыкальный вечер "Знакомый ваш, Сергей Есенин". В 90-х открыли в Москве частный музей поэта. Почему именно Есенин? Вы полюбили его после съемок фильма "Пой песню, поэт…"?
— На роль Есенина в этом фильме претендовали сразу несколько кандидатов, включая Табакова, Видова. Но, увидев меня, Михаил Ильич Ромм воскликнул: "Так вот же он! Один в один Есенин!"
Урусевский взял меня на роль прежде всего за внешнее сходство с поэтом, и совсем не задумываясь о моих актерских возможностях. И вот едем мы в автобусе на съемку, из окна великолепный вид открывается, а я говорю: "Ну как же точно написал Есенин!"
"Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных…"
И тут Сергей Павлович говорит: "Послушай, может, ты сам и озвучишь эту роль?"
Я просто обалдел. Как же так? Неужели подразумевалось, что озвучивать будет кто-то другой?! А ведь это 1971 год, моя 30-я роль в кино! Снимался я у Герасимова, Шукшина, Михалкова! Было очень обидно слушать такое от режиссера!
"Ну ладно. Поживем — увидим", — ответил я.
— Очень мудро ответили. А могли бы вспылить…
— Слава Богу, этого не произошло.
Работая же над ролью, я встречался с людьми, которые знали Есенина при жизни – Натальей Петровной Кончаловской, мамой Никиты Михалкова, которая помнила поэта; Августой Леонидовной Миклашевской, его возлюбленной, которой были посвящены десять стихотворений.
"Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз златокарий омут…"
Я видел этот "омут". Августа Леонидовна уже пожилая была, но глаза-то, глаза!
И вот закончились съемки, а я все продолжаю интересоваться Есениным. Скупал (порой, в долг) прижизненные издания стихотворений. Все, что связано с поэтом, меня интересовало – и друзья, и недруги… Нашел воспоминания Изрядновой (Анна Романовна, первая гражданская жена Есенина и мать его первенца Георгия Изряднова, который был расстрелян в 1937 году – Ред.).
"Большая перемена" длиною в 80 лет: рабочий парень, завоевавший всенародную любовь>>
Там говорилось о поэте… Оказалось, что Изряднова какое-то время (1923-1946 годы – Ред.) прожила в коммунальной квартире… в Сивцевом Вражке! Поселилась здесь она уже после расставания с Есениным. Поэт не жил здесь, но ее и сына, конечно же, навещал. И к Изрядновой он заходил как раз перед роковой поездкой в Санкт-Петербург… Вот так в 1994-м после ремонта я открыл в этой квартире частный музей — Есенинский культурный центр.
— Во время концерта вы упомянули о передаче в Мемориальный дом-музей Сергея Есенина в Баку ряда экспонатов.
— На данный момент передано 17 экспонатов. Среди них – репринтные издания, фотографии, портреты, что-то из металла… Это в 2004 году было. Пора бы еще что-то передать вашему музею!
Кстати, каждый год 18 мая многие музеи меня поздравляют с Международным днем музеев. Как музейного работника, что я в себе очень ценю.
— У каждого актера есть мечта сыграть какого-то героя. Гамлета, например. А у вас есть недостижимая мечта?
— Гамлета сыграл еще в институте. Я ведь сразу понял: когда выйду "на производство", то есть, стану профессиональным актером, вряд ли в каком-то театре мне предложат сыграть эту роль. Поэтому все надо сыграть в институте – Хлестакова, Гамлета… Почти весь классический репертуар. На всякий случай. А там как Бог повернет.
Дело в том, что у меня были некоторые серьезные препятствия. Личного характера. Невысокого роста, очень такой… тщедушный. Следствие очень серьезной болезни. Мама рассказывала, что когда врач меня осмотрел (мне примерно семь было), то вынес вердикт: "Приготовьтесь. Могут быть самые печальные последствия". Это была дизентерия, но я ее победил.
Помню, как на коляске меня отвезли в соседнее здание на Пироговке (ну была такая "медицинская" улица в Москве), а там амфитеатром вверх (в аудитории. – Ред.) сидели студенты. Я лежал, профессор читал лекцию. Потом он попросил студентов подходить ко мне по очереди. Они изучали мою попу! Таким и было мое первое публичное выступление. Правда, аплодисментов не было. Ну да ладно… (смеется)
— Кажется, я раскрыла ваш секрет молодости. Это великолепное чувство юмора!
— Ну а как иначе?
О войне
— Вы родились в очень тяжелое время – буквально за два месяца до начала Великой Отечественной…
— Папа посадил нас с мамой 21 июня на поезд и отправил к себе на родину, в "очень удачном" для 1941 года направлении – в Смоленскую область, под Вязьму. Мы оказались на оккупированной территории, среди фашистов. Здесь шли самые ожесточенные бои. Три "кровавых мешка", где люди гибли тысячами! В 50-ти километрах от нас – Ржев, в 70-ти – Вязьма, в 80-ти – Духовщина… Адский треугольник между Смоленском и Вязьмой. И мама со мной на руках…
После того, как освободили Духовщину… А что такое Духовщина? Всего-навсего поселок городского типа! Но по случаю его освобождения Сталин распорядился дать в Москве салют. Настолько серьезно там обстояли дела в правой борьбе с фашистами…
Мама смогла уйти со мной в лес, в партизанский отряд. И когда мне было два года, у нее спрашивали: "Ходит ребенок?" А она отвечала: "Не знаю. Я его не развязывала". Я был ребенком с очень слабым развитием.
Уже в конце 40-х, будучи серьезно больным, я рассказывал санитаркам о том, как мы с мамой "воевали в партизанском отряде", "взрывали поезда". А они всерьез у мамы интересовались: "А что, он воевал у вас? Ребенком?!" А мама, смеясь, отвечала: "Конечно! Во время того, как молоко пил". Видимо, уже тогда у меня были склонности к актерству…
Только к концу марта 1942-го мама смогла перейти линию фронта, у Белого. Находиться в этом треугольнике было невозможно… И пошли мы из Белого на Осташков, а оттуда – на Высший Волочок. Здесь мама и узнала, где отец. Больше года не было от него вестей! Ведь уже на третий день войны он был призван, водил ракетную установку "Катюша"… Нашли его через милицию. Мама написала отцу письмо, и пришел ответ: он жив!
Стабильность в великолепии: легендарному Алиаге Агаеву исполнилось бы 105 лет>>
В 43-м папа был ранен, его перевели в Москву, в пожарную команду, шофером. Вот его красную пожарную машину я хорошо помню. Недалеко от дома стояла, там, куда мы за керосином ходили на собачью площадку… Я очень гордился отцом. Как же! Такую машину водит! Мой папа — самый главный в мире! Хотя и младший сержант (улыбается).
О первой роли и любви
— Как в сложные послевоенные годы вам пришло в голову выбрать такую "не хлебную" профессию — стать актером?
— Вот все говорят о тяжелом послевоенном времени… Но знаете, что я скажу. Наверное, он был тяжелым. Жили мы в коммунальной квартире в Сивцевом Вражке. Кстати, спустя годы эту квартиру я у соседей выкуплю, они будут счастливы, потому что никого из них не обидел. Но больше всех счастлив буду я, что в родном доме, и по сей день не меняю прописки…
Но на то время в этой коммуналке с одним туалетом жили 25 человек. Наша семья – впятером, в одной комнате площадью 12,9 квадратных метров. Мама, папа, я, брат и бабушка. Более того, к нам еще и из деревни приезжали. И иной раз и по трое! Вот где и как помещались? Трудно представить.
Наверное, потому мы и непобедимы. Потому что ИМ представить такое невозможно, просто невозможно!
Я не помню, что было тяжело. Я помню, что было очень весело. И мама пошутить любила…
Отвечая на вопрос о выборе профессии, говорить о времени, когда меня ставили на стул и просили читать стихи, не буду. Это все дети делают. Помню, как в первом классе мама моего одноклассника Саши Тихомирова выстроила из нас пятерых шеренгу. Играли мы Петрушек.
"Ди-ли, ди-ли, динь! Пришел Петрушка.
Ди-ли, ди-ли, динь – как весел он!
Ди-ли, ди-ли, динь, гремит погремушкой,
Ди-ли, ди-ли, динь, бубенчиков трезвон".
Но не думаю, что эта сценка сыграла какую-то знаковую роль в выборе будущей профессии. Произошло это позже. Учился я в школе, где были одни мальчики. И на следующий год после первого выступления, уже во втором классе в самый канун Нового года мама Саши Тихомирова решила подготовить для детей праздник. Елку поставили и решили, что Деда Мороза будет играть старшеклассник. А Снегурочки-то нет!
— Неужели вы сыграли Снегурочку?
— Да. Первая моя роль – женская! Мне накрасили реснички, надели на меня паричок с косичками, чулочки. Ну и пальтишко из очень простого материала, которое ватой оторочили. Такой был тогда ватный песец. (хохочет)
Не поверите, но во время выступления все мамы спрашивали, откуда в школе, где одни мальчишки, такая замечательная девочка.
"Ты из какой школы? Как тебя зовут, девочка?", — спрашивали у меня.
А я, томный взор потупив свой, отвечал: "Натаааааша…"
Мне так нравилось, что я, мальчик, всех обманываю, и все верят, что я – девочка!
Фальшь и лицемерие: время слишком ценно, чтобы тратить его на просмотр сериалов>>
Потом это "нравится" немного заглохло. Много позднее, уже в пионерлагере, мне очень приглянулась одна девочка. Занималась она в драмкружке, и в этот кружок и пошел. Знаете, стало чего-то получаться… Это был 1954 год, отмечался день памяти Чехова, мы ставили короткую пьесу "Юбилей", где я, тринадцатилетний мальчишка, играл старика Хирина (бухгалтер банка. – Ред.).
— Вас бросало прямо-таки. То девочка, то старик…
— Да и в институте я играл либо мальчиков, либо стариков. Мужиков играть комплекция не позволяла, таким был я тщедушным. Сейчас еще более-менее… Вот в фильме "Люди и звери" (1962 год) видно, каким я был худым. Жутким!
— Получается, актером вы стали благодаря любви.
— Именно! Шерше ля фам! Или "ищи девчонку".
— А как сложилась судьба этой девочки?
— Она ушла из драмкружка, а я вот задержался.
— Хорошо, надо сказать, задержались!
— Ну да. Снимаюсь в кино уже 58 лет. Сыграл 224 роли. Вот сейчас играю боярина Никиту Строганова, и это уже 225-я роль. И уже получил приглашение играть 226-ю.
— А что за роль, если не секрет?
— Строганова я играю в фильме "Борис Годунов". А вот о новом фильме нечего пока рассказывать, потому что съемки не начались. Пусть хотя бы один съемочный день пройдет, тогда можно.
— Заранее нельзя говорить?
— Ну пока только приглашение получил. На этом уровне. Но и то хорошо!
Кстати, у меня же еще пять антреприз. А роли какие! Профессор Преображенский в "Собачьем сердце". Вот, что надо в Баку привезти, который я люблю! Бакинский зритель очень внимательный и благодарный!
Вот не знаю, как "Калину красную" в Баку доставить. Хотя вот в Сибирь мы ее возили… Это по одноименному фильму Шукшина. Роль Любы играет Мария Шукшина… Число актеров – более 50-ти. Все коллективы под руководством Надежды Бабкиной. Хоровые ансамбли, танцевальные… Все действо пронизано танцами, песнями, в том числе блатными и очень сердечными русскими народными… Чего там только нет! Сам спектакль идет больше трех часов. Чтобы в Москве зритель аплодировал стоя? Видели такое? Я видел. На "Калине красной"!
О профессии
— Как вы выдерживаете такие нагрузки?
— Мне это нравится!
— Знаете, в конце 90-х ваша коллега по цеху, очень известная актриса на вопрос: "Что для вас сцена?", ответила: "Деточка, это — моя работа". Признаюсь, я была удивлена, потому что всегда считала: каждый выход на сцену проносится актерами через сердце и душу… Каждый раз – маленькая жизнь… И потому по Станиславкому получается "Верю!"
— Всегда сильно погружаюсь в роль. Как же без этого? И вчера (27 апреля. – Ред.) был в погружении, когда Есенина читал.
— Видела, как вы стояли перед микрофоном. Несмотря на то, что уже были на сцене, еще переключались на роль… пьяного.
— Ну это я чуть-чуть настройку и вам давал, зрителям!
Даже полвека спустя народный артист СССР считается чародеем азербайджанской сцены>>
Знаете, я никогда не читал этого стихотворения ("Письмо к женщине". – Ред.). Потому что не знал, как. Я не мог поверить, что трезвый Есенин мог написать:
"И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!"
Но потом я обратил внимание на мизансцену, которую он описывает:
"Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,.."
Я подошел к стене, облокотился и понял: он пьяный! И дальше все пошло.
Есть и уже трезвые моменты:
"Простите мне…"
В зале сидел один известный человек, который во время моего выступления сказал: "Пока те играли (трио "Реликт". – Ред.) этот уже выпил!". То есть, зрители поверили, что я пьяный.
— Безусловно! И коль уж речь зашла о зрителях, не могу не рассказать о том, как на вас смотрят женщины. Причем, самых разных возрастных категорий. С нескрываемым обожанием! Слышала и такой эпитет: "Настоящий мужчина!" В наше время контуры мужественности немного смещаются. Если вы поняли, о чем я… Потому хочется спросить: каким он должен быть, настоящий мужчина?
— Когда я впервые увидел Герасимова, то сразу понял, что это — очень серьезный человек. Все шаржи на Герасимова рисовались так: сначала была прямая линия. Это его спина. Он был прямой, как гвоздь! Во всех смыслах.
Но мужчина – это не только сильный характер. Это еще и образование. Обязательно! И доброта как у Абдулова, который всем своим видом буквально кричал: "Заходите все в мое сердце! В нем весь мир поместится!" Готов был дружить со всеми…
А Игорь Александрович Моисеев?
Вот они, настоящие мужики!
— Очень грустно сегодня наблюдать, как нынешние актеры – безусловно талантливые, состоявшиеся! – губят себя. Почему так происходит, что актеры спиваются? Почему не спились вы? Потому что востребованы? Это именно с востребованностью связано?
— Актеров мало, но все они на виду. На самом деле спиваются же не только актеры, но и учителя, врачи… Не думаю, что это так уж сильно связано с профессией. Но вот есть такой момент. Многие ведь как думают: "Агааа, я стал известен, значит, мне можно чего-то больше, чем другим". Это очень жестокое заблуждение, которое так же жестоко мстит!
Есть один актер. Вроде умный парень. Я даже в одном спектакле с ним играл. Обаятельный, красивый, высокий. Конечно, до Абдулова ему как семь верст до небес… Человек замкнутый, весь на подозрениях… И вот однажды он где-то в очереди сказал: "Я для вас жизнью рискую!"
Хочется спросить: "Кто? Ты? Ты рискуешь?!" Те, кто на боевых позициях, рискуют. Да те же работники МЧС!
У меня контузия была на одно ухо. Когда в фильме "Освобождение" в 1967 году снимался (вышел на экраны в 1972 году, роль Сашки Голубева. – Ред.), произошел самострел из пушки 76-го калибра. Метр ближе, и мог бы быть летальный исход. Да, это был риск. Но я об этом не кричу на каждом углу, тем более, в очередях!
— Какие они, молодые актеры? Есть достойная смена?
— В 2017-м вышел фильм "Со дна вершины", где я снимался с молодым актером Павлом Шевандо. Это – ученик Табакова. Замечательный парень! Ни капризов, ни-че-го! Очень сложная работа у него была, он играл олимпийского чемпиона по горным лыжам… без ноги. Ему чуть больше 20-ти, а уже виден огромный потенциал.
— Ну а что-то отличает новое поколение от старой гвардии?
— Они более образованны. Но более отравлены зарубежным влиянием. Тлетворным, кстати! Вот откуда все это? Алкоголь, наркотики?
Но я безмерно рад, что есть очень талантливые ребята. Так что есть достойная смена!