БАКУ, 16 янв — Sputnik. Политологи и журналисты с разных сторон освещали неоднозначные, противоречивые и разносторонние манифестации протеста, происходившие в ИРИ на протяжении 10 дней, пишет Sputnik Persian.
СМИ, как всегда, витийствовали в зависимости от их политической ориентации. Одни с гневом заявляли о заговорах мирового закулисья, в первую очередь США, Израиля и Саудовской Аравии, которая наводнила своими агентами весь Иран и подняла мятежи в более чем сотне его населенных пунктов, включая Тегеран. Другие, провозгласив чуть ли не новую революцию в Иране, с жаром восхищались "восставшим народом", предрекая скорый конец режиму аятолл.
Однако все было гораздо проще и одновременно сложнее (с какой стороны посмотреть!).
Действительно, 7 дея 1396 года (28 декабря 2017) в священном для шиитов городе Мешхеде толпы недовольных граждан вышли на улицы с протестами против роста цен, налогов, безработицы, коррупции и так далее.
Почему протесты развернулись именно сейчас?
Но возникают вопросы: почему именно в это время? Разве месяц, год назад было лучше? Разве именно в месяце дей появились эти явления, которые и вызвали недовольство?
И еще вопросы: почему все это вспыхнуло именно в Мешхеде? Разве в других городах и весях лучше?
В Иране при протестах погибли 25 человек, 400 демонстрантов задержаны >>
Ответы на эти "каверзные" вопросы есть. Положение иранцев, конечно же, не было значительно лучше ни месяц, ни год назад. Однако экономические меры правительства, введенные именно в декабре, повысили тарифы на топливо, что сказалось на повышении цен практически на все виды товаров. А тут еще эпидемия птичьего гриппа, унесшего жизни 15 миллионов цыплят, что резко взвинтило цены на самый любимый и доступный для иранцев продукт питания – яйца и курятину.
Более того, также в декабре президент ИРИ Хасан Роухани представил меджлису законопроект о бюджете на 1397 иранский год (начинается 21 марта) согласно которому снимаются некоторые субсидии для населения, дотации на некоторые товары. Новый бюджет предполагает повышение налогов, в том числе и на выезд из страны, который будет увеличен в три раза — с 21 до 61 доллара. Причем, перед второй поездкой иранцы будут вынуждены платить на 50% больше, а перед третьей и всеми последующими — на 100%. Увеличиваются также расходы на внешнеполитическую деятельность и содержание вооруженных сил, в том числе и за рубежом.
Мишенью может быть Роухани
Здесь со всей объективностью надо отметить, что правительство, возглавляемое президентом Роухани с 2013 года, сделало много для выхода из финансово-экономического кризиса, куда завели страну жесткие международные санкции, связанные с неоднозначной ядерной программой. Победой Роухани стало достижение ядерного соглашения — Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) – с пятью постоянными членами Совбеза ООН и Германией, что привело к постепенному снятию санкций. Благодаря этому правительству удалось спасти экономику: падение ВВП на 5-6% в год было остановлено, и начался подъем в среднем до 4-5%. Инфляция была снижена с почти 40% в 2013 году до 8-9% в прошедшем.
С чего это Ахмадинежада вдруг осенило? >>
Однако, президент Роухани не всемогущ. Он лишь второе лицо в государстве. Президент следует линии верховного лидера, уделяя основное внимание экономике. Возможности президента значительно ограничены, прежде всего, в финансово-бюджетной сфере, реформаторской деятельности, если она затрагивает интересы определенных властных групп.
Поэтому часть планов и задумок Роухани не была осуществлена. Этому есть и объективные причины, но есть и субъективные. За все время нахождения на президентском посту Роухани приходилось вести борьбу со своими политическими оппонентами, прежде всего с ультраконсерваторами – противниками реформ и сторонниками различных заграничных авантюр.
В результате, хотя экономика и вышла из кризиса, проблем остается чрезвычайно много. В их числе — безработица. По иранским данным, безработица сохраняется на уровне 12,4%. Среди молодых людей, которые и стали движущей силой нынешних протестов, она достигает 28,8%.
Кроме того, активизация военно-политической деятельности за рубежом в Ираке, Сирии, Йемене потребовала колоссальных расходов. Так, в 2013 году Тегеран выделил только Сирии кредитов примерно на 15 миллиардов долларов – эти деньги позволили Башару Асаду выполнять социальные обязательства на контролируемых территориях и финансировать военные расходы. В 2015 году финансово-экономическая помощь Ирана Сирии составила 8–9 миллиардов. Примерно столько же из госбюджета Ирана выделялось Асаду и в последующие годы. К тому же, содержание заграничных контингентов вооруженных сил ИРИ также обходится в огромные суммы.
В силу всех этих причин президент Роухани вынужден идти на непопулярные меры, в том числе и при разработке нового бюджета, чтобы обеспечить жизнеспособность экономики.
Таким образом, причин для недовольства как у беднейших слоев населения, так и среднего класса было предостаточно. Требовался импульс для выражения этого недовольства. И он был сделан в Мешхеде.
Почему Мешхед?
Но ситуация стала развиваться не по планам инициаторов. Экономические лозунги и требования быстро сменились политическими, затрагивающими сам исламский режим в стране, его внутреннюю и внешнюю политику. Демонстранты скандировали "Смерть Хаменеи!", "Долой диктатуру!", "Не в Газе, не в Ливане, я живу в Иране!" и даже такие экзотические как "Прости нас шах!". Волна протестов затронула весь Иран.
Так кто же эти возмутители исламского спокойствия?
В ИРИ молодежь составляет более 60% населения. Причем молодежь эта грамотна, образована: на 1000 жителей количество студентов в стране одно из самых больших в мире. Они прилично знают английский язык и пользуются интернетом. Многим из них уже порядком надоел исламский культурно-идеологический прессинг, регламентирующий почти все стороны повседневной жизни. Из 80 миллионов населения у 48 миллионов жителей страны есть смартфоны, 40 миллионов пользуются мессенджером Telegram. Они хорошо понимают, что происходит в мире.
Конечно, не только они – эти приверженцы западного образа жизни — были "на баррикадах". Весьма активную роль исполняли противники президента Роухани, требующие возврата к исконно исламским ценностям. Среди протестующих было много и представителей беднейших слоев. У приверженцев различных политических течений накопилось много претензий и к конкретным руководителям и к их политике. Причем зачастую эти претензии были диаметрально противоположны.
Примечательно, что средний класс, на который и опирается в целом президент Роухани, не поддержал манифестантов и выступил против демонстраций и протестов.
Безусловно, при этом нужно понимать "условный характер" реформаторской силы, так как она включена в общую логику действующего государственного строя. Роухани является "иранским прагматиком". То есть, декларируя приверженность идеалам исламской революции и поддерживая, например, запрет на преподавание английского в начальных школах, в то же самое время понимает, что радикализм и изоляционизм навредят Ирану, тогда как взаимодействие с западными партнерами стимулирует экономическое развитие страны.
Примечательно, что мэрия Тегерана уже одобрила идею создания специализированного парка для проведения общественных протестов, который даже внешне будет напоминать лондонский Гайд-парк.