Наследники миллионов: а был ли пёс Карлотты Либенштейн?

Вилла в тосканском стиле с девятью спальнями в Майами, принадлежащая самой богатой собаке в мире, выставлена на продажу. С такими заголовками вышли публикации в американской прессе. В уважаемом издании Forbes появились фото шикарной виллы и овчарки, которая присутствует в каждом кадре.

Собаку зовут Гюнтер VI, и это третье поколение семьи овчарок, которым по наследству перешло владение этой виллой. По крайней мере, так объясняет все происходящее риэлторское агентство.

Выставленный на продажу особняк построен в 1928 году. В 2000 году он был приобретен у легенды поп-музыки певицы Мадонны за 7,5 миллиона долларов. Кроме 9 спален, в нем есть открытый бассейн, шикарный ландшафт, парк и захватывающий вид на залив.

Вообще, история любопытная. Родословная собаки началась несколько десятилетий назад, когда овчарке по кличке Гюнтер III был подарен многомиллионный траст, который, как сообщается, оценивался в 58 миллионов долларов от покойной владелицы, немецкой графини Карлотты Либенштейн.

Когда она умерла в 1992 году, формально наследство перешло собаке, а на самом деле инвесторам, которые должны были не только сохранять богатый образ жизни питомца, но и умножать наследственные капиталы. С тех пор под управлением инвесторов, вкладывавших деньги в недвижимость и производство, состояние наследника выросло до $500 миллионов, которые перешли его потомкам.

Пёс Гюнтер VI унаследовал это многомиллионное состояние от своего дедушки – овчарки по кличке Гюнтер IV.

Периодически пресса рассказывает, как проводит время собака-миллионер. Гюнтер ведет довольно роскошный образ жизни. Вместе с людьми, которые о нем заботятся, он путешествует на частном самолете, ест стейки и икру, владеет множеством яхт и автомобилей и купил на аукционе белый трюфель за 1,1 миллиона долларов.

Мы задумались: как домашние питомцы становятся миллионерами, и не придумана ли эта история? Начало она берет от графини Карлотты Либенштейн. Престарелая бездетная вдова завещала миллионы долларов любимой собаке.

Погуглив в интернете, нам не удалось обнаружить следы такого графского рода. Зато нашлись мнения, в которых утверждалось, что самой Либенштейн никогда не было, и миллионного наследства никакой Гюнтер — ни Третий, ни Четвертый — не получал. Все это был блестящий рекламный трюк группы итальянских бизнесменов компании Gunther Corporation, что, якобы, в свое время подтвердил адвокат компании.

Группа, зарегистрированная на Багамах, инвестирует и владеет недвижимостью по всему миру, включая дома на Багамах, в Тоскане, Милане и Флоренции. А пес Гюнтер - не более чем симпатичный пушистый талисман корпорации.

Но до сих пор на множестве сайтов и в известных изданиях овчарку Гюнтера IV называют самым богатым псом в мире. Журнал Vanity Fair, например, в 2015 году оценивал его состояние в $370 млн.

Гюнтер - не первая история о богатых людях, которые оставляют наследство своим питомцам. Мультимиллионерша, владелица крупнейшей в США гостиничной империи Леона Хелмсли, оставила свои миллионы мальтийской болонке по имени Трабл.

Ходили слухи, что, когда скончался дизайнер Карл Лагерфельд, он также завещал свое состояние в 195 миллионов долларов любимой кошке Шупетт.

Не все истории о домашних питомцах, получивших в наследство миллионы, выдумка. Были и счастливцы.

Например, чихуахуа Кончита, йоркширский терьер Люся и болонка Эйприл Мари. Их хозяйка Гейл Познер, дочь Виктора Познера, одного из самых высокооплачиваемых топ-менеджеров США, специалиста по поглощению компаний, умерла в 2010 году, завещав большие суммы слугам, фитнесс тренеру, и 3 миллиона и особняк своим любимым собачкам.

В завещании оговаривалось, что любимые собачки могут жить в этом доме до самой смерти. Бывший особняк Гейл Познер был продан в 2012 году, а через два года трастовый фонд Гейл Познер, который должен был обеспечивать сладкую жизнь Кончите и ее подругам, пожертвовал $1,35 миллиона зоопарку Майами и подарил миллион больнице, где когда-то лечилась Гейл.

Эти косвенные признаки указывают на то, что собачкам миллионы больше не нужны, и за свою недолгую собачью жизнь они их просто не успели потратить.