Александра Зуева, Sputnik Азербайджан
В Баку в июне открылось заседание Международной контактной группы (МКГ) по Афганистану. О том, что сегодня происходит в этой стране, и какую роль Азербайджан может сыграть в афганском вопросе, Sputnik Азербайджан расспросил эксперта Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА) Андрея Серенко.
- Как вы оцениваете заседание МКГ, насколько вероятна возможность достичь соглашения о мире с талибами посредством площадки в Баку и роль в этом Азербайджана?
— Судя по сообщениям СМИ, каких-то прорывных решений или инициатив на бакинском саммите МКГ по Афганистану предложено не было. В общем-то их и не стоило ожидать, так как формат МКГ не ориентирован на выработку практических шагов по афганскому урегулированию, его цель — поддержание интереса более 60 стран, входящих в группу, к афганскому кризису, демонстрация единства мирового сообщества в его готовности не забывать об Афганистане.
Площадка МКГ предназначена для озвучивания публичных деклараций и благих намерений, к реальной политической игре вокруг и внутри Афганистана она имеет очень отдаленное отношение. Сам состав участников форума МКГ — это уровень заместителей министров иностранных дел стран-партнеров — свидетельствует о его весьма ограниченном радиусе политического действия.
Кого и почему пугают контакты Трампа с Путиным >>
Уже в силу этого форум МКГ в Баку не мог рассчитывать на преференции в деле поиска мира с радикальным запрещенным движением "Талибан". Слухи на этот счет, запущенные накануне 28 июня, можно расценивать как пиар-ход, призванный подогреть внимание СМИ и общественного мнения к саммиту МКГ в столице Азербайджана.
Влияние бакинской встречи группы на реальную игру в переговоры с афганскими талибами ничтожно. Сам Азербайджан пока не был замечен в активных попытках стать посредником в контактах с Талибаном. Но это не значит, что таких попыток Баку не предпримет в будущем.
- Что сегодня в целом происходит в Афганистане? На каком уровне находятся отношения властей с талибами?
— В Афганистане сегодня происходит очередной разворот президента Мохаммада Ашрафа Гани в сторону Пакистана. Это сопровождается отказом главы афганского государства от антипакистанской риторики.
"Пакистанский разворот" официального Кабула связан прежде всего со стремлением Гани и его группы сохранить власть в новом электоральном цикле: 20 октября должны состояться выборы в национальный парламент, а в середине 2019 года — выборы президента.
Президент Гани не может похвастаться успешными реформами в экономике, социальной сфере, достижениями в борьбе с терроризмом и в деле обеспечения безопасности в стране. Более половины афганцев сегодня, по официальным данным, живут за чертой бедности. Рейтинг Гани неуклонно снижался последнее время.
Спасением для афганского президента стало трехдневное перемирие с талибами по случаю праздника Ид аль-Фитр. Оно произвело сильный эффект на афганское общественное мнение, сразу подняв ставки действующего президента. Однако, это перемирие стало итогом договоренностей с Пакистаном и не может быть повторено без содействия Исламабада. Это делает Ашрафа Гани де-факто политическим заложником Пакистана, который получил сегодня новые рычаги влияния на афганское руководство.
В США может появиться новый штат >>
Вполне вероятно, что взамен на определенные уступки Исламабад поможет команде Гани повторить несколько раз сеансы короткого мира с талибами, чтобы дать возможность афганскому президенту успешно провести и выиграть парламентские выборы в октябре.
Ценой такой стратегии, скорее всего, станет заморозка отношений между Афганистаном и Индией. Отношения официального Кабула и Талибана находятся на прежнем уровне — они по-прежнему зависят от Исламабада, который остается главным политическим оператором афганских талибов.
- Какова позиция международного сообщества в этом вопросе?
— Прежде всего, интерес представляет позиция Соединённых Штатов, которая также постепенно меняется в отношении Пакистана — как ключевого игрока "в мир" с талибами. С осени 2017 года Вашингтон в рамках новой афганской стратегии Дональда Трампа взял курс на жестокую риторику и сильное политическое давление на Исламабад. Речь заходила даже о возможном введении санкций против Пакистана как спонсора терроризма в регионе.
Однако теперь американская позиция заметно меняется. За десять месяцев реализации стратегии Трампа США так и не смогли добиться заметного успеха в борьбе с талибами и запрещенной радикальной террористической организацией Исламское государство (ИГ) в Афганистане.
Напротив, террористы с весны 2018 года активизировали свои действия в стране, ведя боевые действия одновременно сразу в трети афганских провинций. И афганские силовики, несмотря на огромные потери (до трехсот человек в день), пока не способны перехватить у боевиков стратегическую инициативу.
Между Арменией и Турцией все еще пропасть: Анкара в вопросе Карабаха на стороне Баку >>
В такой ситуации для Вашингтона становится крайне важным имитировать хоть какой-то публичный успех своей афганской стратегии, что делает его зависимым от пакистанской игры в регионе. В итоге сейчас мы уже не слышим жесткой антипакистанской риторики от американских представителей, забыты и угрозы введения санкций против Исламабада.
Думаю, можно говорить о том, что Пакистан переиграл США в очередном раунде афганской большой игры и сегодня владеет стратегической инициативой благодаря способности контролировать боевую активность Талибана. Дональду Трампу не меньше Ашрафа Гани сегодня нужны зримые и убедительные признаки успеха в части склонения афганских талибов к миру. И без пакистанского посредничества эту проблему также не решить.
- Каким вы видите дальнейшее развитие событий вокруг Афганистана?
— Ближайшая афганская перспектива — это имитация сеансов перемирия официального Кабула с талибами, которые будут сменяться новыми фазами боевых столкновений. Достижение устойчивого мира с Талибаном не представляется сегодня возможным.
Если команде Ашрафа Гани удастся по итогам выборов 20 октября сформировать парламентское большинство, то это будет означать также весьма вероятный успех Гани на президентских выборах 2019 года.
Велика вероятность усиления влияния Пакистана на правительство в Кабуле, а также превращения Ашрафа Гани из еще недавнего обвинителя Исламабада в политического адвоката Пакистана перед США и их союзниками по НАТО.
Внутри Афганистана будет продолжаться кризис правительства национального единства, разрушение репутаций системных политических тяжеловесов (что уже наблюдается на примере Атта Мохаммада Нура, Ахмада Зия Масуда и так далее).
Азербайджан закупил у США не военные, а гражданские вертолеты?— отвечает МО >>
На этом фоне будет расти популярность радикальных политиков-популистов, эксплуатирующих националистическую риторику (таких, как Латиф Пидрам), а также сторонников сепаратистских идей.
Исламское государство будет наращивать свое влияние в Афганистане, что и является стратегической задачей ИГ в регионе: сторонников халифата интересует сегодня не подготовка к вторжению в Центральную Азию, а выдавливание Талибана с афганского рынка джихада, создание на территории Афганистана широкой зоны контроля ИГ.
Все ближайшие и среднесрочные цели сторонников халифата в регионе связаны именно с Афганистаном, а не с экспансией в центрально-азиатские республики.
