Хикмет Орхун, Sputnik Азербайджан
"Музыка – это нечто такое, что способно сделать любого человека, который ею занимается, добрым и открытым, неспособным на плохое, потому как душа такого человека живет без злости и обиды". Так рассуждает мастер по изготовлению саза Сабит Мамедов.
Он говорит, что с тех пор как он начал заниматься своим ремеслом, ни разу никого не обидел. Когда мирские проблемы одолевали его, он уходил подальше от всех, брал в руки саз и музыка помогала ему справляться с душевными переживаниями.
Над сазом сегодня издеваются
Сабит Мамедов начал заниматься изготовлением саза в деревне Кёсалар Газахского района еще с 1973 года. Вот уже более сорока лет он бережет это ремесло, которое имеет глубокие исторические корни, не дает ему умереть, пропасть безвозвратно.
Говорит, если бы мог, то он уберег бы свое ремесло и от тех, кто в последнее время занимается ашугским искусством. Мастер жалуется, что это искусство в наше время перестали уважать. "Над сазом сейчас просто издеваются. На свадьбах, в палатках чего только не устраивают. С сазом нельзя так обращаться", – сетует Мамедов.
Но у него нет никаких полномочий или возможности хоть как-то образумить этих людей, объяснить, что нельзя опускать это искусство на уровень банального зарабатывания денег, показать верный путь, научить блюсти достоинство, ему присущее. Мастеру остается только смотреть на все это и сожалеть, что саз и ашуги так "подешевели"…
Из любого дерева саз не выйдет
По словам мастера, саз состоит из трех основных частей. Корпус готовят из тутового дерева, а шейку и перемычку – из орехового.
"Для саза подойдет далеко не каждое дерево. Срубленное дерево надо тщательно осмотреть, выбрать подходящее. Потом начинается процесс сушки, который может длиться месяцами, а то и годами", – рассказывает мастер.
"После того, как сушка окончена, я начинаю придавать дереву необходимую форму. Из обычных кусков дерева приходится готовить корпус, который должен иметь овальную форму. Вот так этот сложный и трудоемкий процесс оживляет дерево, и оно начинает говорить с человеком, оно начинает играть музыку…", – говорит влюбленный в свое дело мастер.
"Мы и не чувствовали, как летит время…"
Мамедов вспоминает, что, когда он был еще ребенком, на меджлисах (музыкальных собраниях – ред.) ашугов не уставал никто – ни слушатели, ни сам ашуг, который мог часами петь под звуки саза, не чувствуя ни капли усталости.
Вечера, на которых рассказывались дастаны (древние сказания – ред.), превращались в настоящий праздник поэм и стихов, могли повторяться несколько дней подряд.
"В те вечера нам все казалось сплошной сказкой. Мы переходили от одного сказания к другому, от дастана к дастану, как только ашуг брал в руки саз, мы как будто отрывались от материального мира, и не чувствовали его до тех пор, пока он не завершал свое музыкальное повествование", – так вспоминает свою молодость старый мастер.
Увлечение искусством ашугов началось с детства, когда он слышал пение в доме отца, знаменитого ашуга Адалята. Сабит решил заняться изготовлением саз, и никто его в те времена и не думал останавливать, потому как в те времена всех, кто занимался этим ремеслом, не делили на взрослых и молодых.
Когда он только начинал заниматься этим ремеслом, он жадно искал человека, который бы смог помочь ему освоить его секреты, но тщетно. Во многом Мамедову приходилось учиться самостоятельно. Неподалеку жил один старый слепой мастер, который мог объяснить ему некоторые секреты этого ремесла лишь теоретически, а потом иногда помогал советами. Мамедов трудился не покладая рук, стараясь каждый новый саз сделать лучше предыдущего.
Он все еще считает себя любителем
Сабит Мамедов начинал заниматься этим делом как любитель, и уже не помнит, сколько до сих пор сделал сазов. Однако по прошествии сорока лет работы все еще считает себя любителем.
"Каждый раз, когда я приступаю к изготовлению нового саза, я хочу сделать его еще лучше, чтобы с каждым разом его звучание приближалось к тому, каким оно было в прежние времена. Это и делает меня счастливым", – говорит мастер.
По его словам, это ремесло требует много труда, физической силы, терпения. "Тогда я был совсем молодой, но не пал духом, чем больше я сталкивался с трудностями, тем с большим рвением я их преодолевал", – вспоминает Мамедов.
Мастер без учеников
После того, как его старший брат Талех научился играть на сазе, он стал потихоньку учить и Сабита. Как только струны саза стали слушаться его пальцев, он не стал долго ждать – собрал около двадцати человек из деревенской молодежи и сам стал учить их ашугским мелодиям: "Мы собирались в сельском клубе чуть ли не каждый день, и я часами учил их, как играть на сазе. Тем самым некоторые, научившись ашугским мелодиям и дастанам, были спасены от безделья. Сейчас более половины жителей деревни умеют играть на сазе, и почти каждый знает минимум одну мелодию".
Несмотря на то, что люди не знакомы с древними дастанами и поэмами ашугов, интерес к этому искусству растет. Однако изготовление саза — очень сложное ремесло, и поэтому никто не хочет быть мастером, жалуется Мамедов.
Его самое большое желание – чтобы это искусство не было потеряно, передавалось последующим поколениям. У мастера нет учеников и к этому древнему ремеслу уже никто не проявляет интерес.
"Боюсь, это ремесло будет безвозвратно потеряно"
Многих отпугивает то, что сейчас подобным ремеслом зарабатывать на жизнь и содержать семью очень трудно, а значит мастеру придется заниматься чем-то еще.
"На изготовление одного саза уходит несколько месяцев. Сырье очень дорогое. На то, чтобы отыскать нужное ореховое или тутовое дерево, уходит время", – сетует мастер.
"Это ремесло отняло у меня много сил и труда, и я не хочу, чтобы молодые тоже проходили через все это. Но в то же время я боюсь, что искусство изготовления саза пропадет навсегда. Мое самое большое желание – найти человека, которому я бы смог передать все секреты этого древнего ремесла", – говорит Мамедов.
Когда мы закончили нашу беседу, мы сели за чайный стол. Мастер и исполнитель взял в руки саз и начал исполнять для нас Baş sarıtel. Мы решили, что и вам будет интересно послушать древнюю мелодию наших предков.
